Юлианна, или Игра в "Дочки-мачехи" - Глава 5

Как вы там, девчонки? Попало от отца здорово? — первым делом спросил Юрик, дозвонившись до сестер поздним воскресным утром.

— Ой, не то слово! Мы под домашним арестом на две недели, — пожаловалась Юлька. — Нас даже в храм сегодня не пустили!

— Не слабо! А меня отец ругал, ругал за машину, под конец устал ругать или самому надоело, и он сказал, что если у Александры Николаевны действительно есть права, то он разрешит ей иногда брать машину и возить всю нашу компанию и по городу, и за город.

Отец Юрика, правда, добавил: «Если только ее Дмитрий Сергеевич завтра не уволит, как обещал!», но об этом Юра говорить девочкам не стал, чтобы их не расстраивать.

— Так что дальше с зайцами будем делать? Кто их кормить-то станет, если вы сидите под арестом?

— Кому повезло остаться на свободе, тот и кормить будет. Продолжит начатое дело! — сурово сказала Юлька. — Ты, Юрка, составь обращение, ну что-нибудь типа «Спасем Крестовских зайцев!», распечатай его на принтере, а в понедельник мы его разнесем по всем классам, — распорядилась она. — А сегодня уж справляйтесь как-нибудь своими силами. Там должно хватить овощей, они же вчера вон как налопались!

— На один день может и хватит. Ладно, я прямо сейчас займусь листовками, а потом их к вам принесу.

— К нам нельзя! Папа запретил гостей к нам пускать, даже охрану предупредил.

— Ну а передачку-то хоть можно передать? Принести вам пирожных или что-нибудь еще?

— Да не надо! Нам Екатерина Ивановна с утра яблочный пирог со взбитыми сливками испекла. Утешительный — так она его назвала. Вкуснотища! Если хочешь, приходи к дому, и мы тебе из окна кусочек на веревке спустим, так и быть.

— Ничего себе арестантки — с пирогами Екатерины Ивановны!

— Красиво жить не запретишь, начальник! — ответила Юлька словами заключенного из какого-то фильма, за что тут же получила по макушке от Александры.

Потом позвонила Гуля.

— Привет, Юлианны!

— Привет, Гуля!

— Мне Юрка уже все рассказал. Ну что, сидим, значит?

— Сидим.

— И пироги вкусные едим?

— С горя объедаемся, Гуленька, с горя!

— Как я вас понимаю... Но пока вы там пирогами объедаетесь, я тут на досуге придумала, как защитить деревья от зайцев. Вернее, мне бабушка подсказала по дороге, когда мы из церкви шли через парк.

— Правда? Рассказывай!

— Сейчас все выбрасывают новогодние и рождественские елки, так?

— Уже давно выбросили.

— Да нет, они повсюду еще валяются — и на Каменном острове, и на Крестовском, я видела. Так вот, мы эти елки подберем, срежем с них ветки и обвяжем ими молодые деревца. Это меня бабушка моя научила: она говорит, что когда у них в деревне был яблоневый сад, они яблоньки еловыми ветками от зайцев обвязывали.

Оказывается, Гуля все-таки послушалась своего Ангела Хранителя, велевшего ей переключить внимание ребят на охрану зеленых насаждений — просто его слова до нее не сразу дошли!

— Гуля, а ты случайно не заметила, что прошел уже почти месяц после Нового года и три недели после Рождества?

— Ну и что?

— Так елки же все наполовину осыпались!

— Верно, они уже должны были осыпаться... А если подбирать только искусственные?

— Сомневаюсь, что на улицах валяется много искусственных елок, они же дорого стоят и хранятся долго. Ты лучше обрати внимание на те елки, которые на улицах выставлены — возле ресторанов, кафе и магазинов. Они все время стояли на холоде, вот они не должны были так скоро осыпаться.

— А хозяева разрешат их забрать?

— Да запросто! Надо только сначала позвонить им по телефону и сказать, что пора выставленные на улицу новогодние елки убирать, потому что они осыпаются. Можно еще и штрафом пригрозить за нарушение чистоты. После этого объезжайте рестораны и магазины с санками и спокойно грузите на них все елки подряд — никто вам ничего, кроме «спасибо», не скажет!

— Хорошо придумала, Юлианна! Молодец!

— Ой! Ты говоришь «молодец», а вот Аннушка с Александрой с двух сторон меня под бока толкают и говорят, что я озорница!..

— Они тебя недооценивают: ты вообще-то целая хулиганка, а не озорница. Но придумала ты здорово! Спасибо!

— Да ладно, чего там, всегда рада помочь. Слушай, Гуля, а тебя дед с бабушкой здорово вчера ругали?

— Нет, они меня пожалели за мой усталый вид и сразу кормить кинулись.

— Ясно! Откуда им было знать, сколько ты за день заячьей морковки сгрызла? А Кире попало, не знаешь?

— Кирина мама и не знает, когда дочка вчера домой вернулась и в каком виде, она же вечерами рано на работу уходит. Кирка сейчас в ванной отмокает после вчерашних перегрузок и пытается свой маникюр восстановить. Она мне только что прямо из ванны звонила.

— А нам досталось! Мы все трое на две недели под домашним арестом.

— Кошмар! Я думала вас посадили только на воскресенье... Ой! Так вы и в лицей ходить не будете?

— Вот в лицей как раз ходить будем. Обидно, да? Папа попросил Павла Ивановича возить нас туда и обратно, чтобы мы из-под ареста не удрали.

— Это хуже... Слушайте, а как это понять — «все трое под арестом»? Откуда вас трое?

— Мы с сестрой и гувернантка.

— И она согласилась идти вместе с вами под арест?!

— Не бросать же ей нас в беде!

— Ну, класс!

— А то! Так что вам с Кирой и Юркой придется пока самим зайцев кормить.

— Ну-у, без вас неинтересно!..

— Нечего-нечего! Проявите самостоятельность. Ну, а мы честно отсидим свой срок, выйдем на волю и станем вам помогать. Договорились?

— Ладно, что уж... Зайцев надо теперь кормить, раз мы сами их приманили. Но все равно без вас будет скучно.

— Вот и хорошо.

— Чего ж тут хорошего?

— А разве хорошо, если вы без нас скучать не будете? Какие ж вы тогда друзья? Мы тут, пока под арестом сидим, тоже время терять не станем, еще что-нибудь интересное придумаем... Ой, да что это меня сегодня все под бока толкают!

— Ладно, думайте!

Ангелы Иоанн и Юлиус переглянулись и только вздохнули. Ангел Александрос взглянул на собратьев с удивлением — он еще не успел оценить Юльку в полной мере.

Воскресенье прошло, а потом потекли скудные событиями будни домашнего ареста. Первую половину дня девочки проводили в лицее, потом, естественно, делали уроки, а после всего только один часик гуляли в саду — под присмотром Павла Ивановича. Одним в саду было скучно. От нечего делать во время прогулок они вылепили из снега скульптурные портреты домочадцев в натуральную величину, даже всех охранников, и расставили их вдоль подъездной аллеи. Получилось примерно как в Летнем саду, только гораздо веселее. Но Жанна юмора не оценила и свое изображение в виде снежной бабы с веслом ночью развалила и растоптала. Ну а остальные только хохотали и с гордостью показывали гостям свои снежные скульптурные портреты.

Еще сестры кормили в подвале зайчиху с зайчатами. Кормом их снабжала Екатерина Ивановна. Сестры брали у нее не только овощи, но и любые съестные остатки, все подряд: мама-зайчиха оказалась в еде непривередливой, к утру все подчистую сметала, даже творогом и сыром не брезговала. Только мяса ей, конечно, не предлагали.

Сестры попросили Таню купить для заячьего семейства кошачий домик с закрывающимся входом. Конечно, можно было оставить зайчиху с детьми жить в папиной сумке для гольфа, но девочки решили, что в кошачьем домике ей будет уютней. Так и оказалось: зайчиха с малышами днем даже и не вылезали оттуда, а если сестры поднимали круглую дверцу и пытались заглянуть в домик, она высовывалась, недовольно фыркала и норовила стукнуть мощной когтистой лапой по любопытным носам. В конце концов Александра велела им больше не нервировать многодетную мать и в кошачий домик вообще не заглядывать, так что с зайчатками девочкам поиграть не пришлось. Они только убирали за ними следы после ночных вылазок: зайчиха, видно, приучала детей к аккуратности и в своем домике они не гадили.

Неожиданно любимым занятием сестер стало общее чтение. Александра вдруг выяснила, что сестры — это в их-то возрасте! — не любят и не умеют читать вслух, запинаются на сложных словах и путают ударения. Потрясенная гувернантка тут же принялась исправлять упущенное: она выбрала из своих книг «Ветер в ивах» Кеннета Грэма, и теперь они вечерами читали эту книгу по очереди. Слушая сказку про чудесных зверушек, девочки занимались рукодельем — еще одна идея гувернантки. Юлька нашивала на свои старые джинсы цветочные аппликации: летние джинсы Александры, которые она в первый день продемонстрировала нечаянно из-под черной юбки, произвели на Юльку неизгладимое впечатление, и ей захотелось иметь точно такие же. Аннушка, когда не читала, тоже рукодельничала: она вязала отцу ярко-алый и очень длинный шарф. То есть шарф был задуман длинным-предлинным, а пока что он был короткий, как кукольное одеяльце, ведь Аннушка еще только училась вязать.

— Ты папин шарфик как раз к следующему Рождеству закончишь! — поддразнивала сестру Юлька.

— Вот и хорошо, — рассудительно отвечала Аннушка. — К лету я уже перестану в петлях путаться, и мне не придется без конца его распускать — так что за лето и осень он потихоньку и свяжется.

— Ну вот откуда у простого человека столько терпения? А ведь вроде бы родные сестры... Но я-то свои джинсы к маю закончу и пойду в них на открытие летнего сезона в «Чудо-острове»!

— Угу. Сядешь на карусель и будешь сверху прохожих цветочками осыпать.

— Какими такими цветочками? — не поняла Юлька.

— А теми, которые будут у тебя со штанов осыпаться. Смотри, как ты небрежно их пришиваешь, Юля!

— Это еще не пришивание, а только наметка. Правда, Юлия? — с нажимом спросила Александра.

Юлька полюбовалась кое-как пришитыми цветочками.

— Неужели так уж плохо? — недоверчиво спросила она.

— Боюсь, что такое шитье даже и в наметку не годится. Смотри, все вкривь да вкось и топорщится. Пороть придется! — сказала Александра.

— Вот кончу все цветы пришивать и тогда решим.

— Как в присказке: «Шьешь, девушка? — Шью, — А когда пороть станешь? — Вот только ниточку дошью».

— Вроде того! — покладисто согласилась Олька: ей все равно ужасно нравилось ее рукоделье.

Отец, заглядывая в комнату сестер и видя их прилежные и благонравные занятия, хвалил, целовал их и даже обещал пересмотреть сроки наказания. Александре он тоже делал одобрительный кивок, а иногда даже улыбался. Это потому, что заглядывал он как раз в такое время, когда друзья Юлианн обедали или ужинали. А в остальное время, когда они кормили зайцев, телефонные вызовы в комнате сестер звучали почти беспрерывно.— Александра и сестры продол-кали из-под ареста руководить мазайцами:

— Подойдите к закрытию рынка! Екатерина Ивановна говорит, что в это время можно купить овощи гораздо дешевле. Только берите ящиками — с оптовой скидкой!

— Если на Крестовском больше нет елок — едите вечером к катку на Елагин остров: там вдоль дорожек для конькобежцев елочки в снег понатыканы, ну так вы их проредите немножко.

— Детсадовцы — тоже островитяне! Только тут подход нужен. Вы сначала сходите к директору детского садика и объявите, что можете показать детишкам живых зайцев на свободе: только пусть каждый ребенок принесет из дома морковку или капустную кочерыжку.

— Бомжи — они такие же бездомные, как зайцы, только трусливые! Пусть уж они таскают у вас овощи из ящиков, лишь бы наших зайцев ловить не пытались.

Ну и все в таком роде.

Ребята из природной школы «Зеленый остров» прознали про мазайцев и сами явились к ним предложить свою помощь. Юлька сначала забеспокоилась, что они начнут командовать операцией — все-таки профессионалы! — но юные экологисты держали себя вполне дружески, а помощь от них была огромная. С ними приходили и самые маленькие экологисты из «Школы Милле», первоклашки и даже детсадовцы, и приносили для зайцев морковь, яблоки и кочерыжки от капусты.

Вечером Юрик присылал Юлианнам по электронной почте полный отчет за день: сколько ящиков с сеном, морковкой и капустой расставлено на ночь вокруг сарая, на каких близлежащих аллеях обвязаны еловыми ветками все молодые деревца. Отчет на другой день обсуждался на большой перемене, и составлялся новый план на следующий день. Так что изолировать сестер от их компании оказалось практически невозможно.

Жанна, хоть и была огорчена тем, что первая попытка Александры по устранению сестер провалилась, тем не менее, высоко оценила ее труды и как-то с утра решила съездить к матушке Ахинее — поблагодарить. Она купила роскошный торт под названием «На графских развалинах» и коробку конфет «Мечта Дракулы» — гематоген в шоколаде.

Вернулась она от матушки Ахинеи совершенно взбешенная.

Жан тоже стучал хвостом по паркету и скрипел зубами от ярости: он ведь предупреждал хозяйку, что с этой Александрой что-то не так! Самозванкой оказалась гувернантка, а хозяйка — дурой!

Столкнувшись на лестнице с Александрой, Жанна так и прошипела ей прямо в лицо:

— Самозванка! Собирай свои вещи и убирайся немедленно из этого дома, дрянь!

— И не подумаю, — спокойно ответила удивленная Александра. — У меня еще испытательный срок не кончился.

— Я тебе приказываю!

— В письменном виде, пожалуйста, и на стол Дмитрию Сергеевичу. Как он решит — так и будет.

Писать Жанна, конечно, ничего не стала, но Мишину заявила в тот же день:

— Митенька! Гувернантку надо увольнять!

— Это почему вдруг? — удивился Мишин. — Она ведь тебе понравилась.

—- А теперь разонравилась! Я ее ненавижу!

— Это за что же?

— Ну, за ту историю... с зайцами!

— Жанна, два раза за одну вину даже государственные органы не карают. Девочкам с этой Александрой хорошо, ну и оставь их в покое. Ты ведь сама хотела устраниться от их воспитания.

Жанна хотела уже закричать: «Или я, или она!», но чутье подсказало ей, что это слишком рискованный ультиматум, и она эту идею оставила. Зато она прямо от Мишина побежала к Александре, постучала в дверь и, не заходя в комнату, прошипела с порога:

— Не знаю, чем уж ты успела угодить Мишину, но я тебя все равно отсюда выживу!

Александра, конечно, ничего не поняла, но виду не подала и на всякий случай ответила:

— А это мы еще посмотрим, кто кого отсюда выживет! И будьте любезны, Жанна, закройте дверь — дует.

Жанна удивилась так, что даже ответить позабыла, и от удивления просто закрыла дверь и молча ушла на свою сторону.

За обедом Александра то и дело ловила на себе прожигающий взгляд Жанны. Если бы взгляд этот имел материальную силу, то у гувернантки выкипел бы весь суп из тарелки. Но поскольку такими свойствами взгляды Жанны не обладали, то Александра просто не обращала на них особого внимания. Но на всякий случай решила, что с Жанной надо быть настороже: нервная какая-то дамочка и непредсказуемая, то подмигивает и заступается, то выжить грозится и глазами испепеляет...

После обеда Жанна и Жан сидели прямо на полу в своих апартаментах: в кабинете-пещере с черными потолком и полом, красными стенами, в окружении колдовских причиндалов, в облаках дыма от магических курительных палочек и в тусклом свете черных свечей.

Оба они склонились над годовой подшивкой газеты «Тайная страсть», аляповато иллюстрированной и отпечатанной на скверной и дурно пахнущей бумаге.

— Ну и рожи у этих ведьм, прости меня, Гад! — с искренним отвращением бормотала Жанна, брезгливо листая пыльные страницы. — С такими мордами над пивом в забегаловках колдовать, а не магией заниматься. Что ж у этих ведьмочек денег нет на пластическую операцию или хотя бы на приличную косметику? Ну, просто одна страшней другой!

— Денег у них немного, это все мелкие ведьмы, а по большей части и вовсе шарлатанки. Но зато и готовы они ради денег почти на все - убьют и не заметят! — успокаивал ее Жан. - Как раз то, что тебе нужно, хозяюшка.

— Да кому эти тетки могут навредить?

— В первую очередь тем, кто к ним обращается, конечно. Но и среди этой оккультной шантрапы можно отыскать исполнителя для серьезного заказа.

— Ты думаешь? — Жанна с сомненьем листала грязноватые газетные страницы. — Гаданье на картах Таро, гаданье на кофейной гуще, гаданье на капусте... Можно подумать, что половина людей обращается к гадалкам!

— Да нет, гораздо меньше. Гордецы надеются на себя, наглецы — на силу, хитрецы — на связи, а верующие — на Бога. Оставшиеся идут к гадалкам и колдуньям, а в конце концов попадают в лапы к нам.

  — Ага, и тут иконы! «Старец-иерарх обеспечивает полную власть над любимыми и разрушает надоевшие браки. Действует по благословению Церкви». Чушь какая!

— Да уж, какие там иконы и благословение Церкви! Одни декорации и антураж, как у матушки Ахинеи.

— Зачем же они это делают, интересно? Нелепо как-то — колдовать и прикрываться Церковью.

— Э, не скажи, Жанна! Находятся православные дураки и дуры, которые клюют на эти лжецерковные приманки. Польза же от них двойная: колдуну — деньги, а клиентам - великий грех на душу. И, в конечном счете, все опять-таки оказываются в наших руках!

— Нет, мне иконы без надобности. От них и так в собственном доме житья нет.

— Ну, этот дом все меньше и меньше похож на твой собственный.

— Посмотрим, что дальше будет!

— А вот, смотри, как раз для тебя - большими буквами выделено - «НИКАКИХ ИКОН! Решение личных проблем».

— Да, по этому телефончику стоит позвонить...

— Не уверен. Уж больно шарлатански выглядит объявление - все в каких-то кровавых сполохах и черных тучах. За этим скорее всего скрываются обыкновенные сатанисты. Это они таким образом вербуют себе последователей: обещают помочь в решении личных проблем, а потом — глядь! — человек уже и в секте сатанистской. Я против сатанистов, конечно, ничего не имею, но тебе ведь не надо устанавливать отношения с бесами, у тебя с этим и так полный порядок! — Жан самодовольно ухмыльнулся и погладил себя по брюху.

— Угу. А вот обрати внимание на эту рекламку: «ДРУГ ЗВЕРЕЙ Гога Магилиани воекрешает мертвых животных!» А в самом низу мелкими буковками: «А также совершает обратные магические действия». И что, по-твоему, значит эта абракадабра — «обратные магические действия»? Заказные убийства зверей, что ли?

— Возможно, возможно... Мало ли злых соседей, желающих погубить соседского пса или кошку? Я про этого Гогу-Магогу много хорошего слышал: дурит он людей без зазрения совести и на огромные деньжищи кидает. Кое-кто и впрямь верит, что он их домашних любимцев воскресил!

— Да, интересный господин... И лицо такое — не приведи Гад в темноте столкнуться.

— В темноте как раз не страшно, в темноте лица не разглядишь, а вот на свету!... Ну, листай дальше, хозяйка!

— Ой, у меня от этой страницы какое-то покалывание в пальцах появилось! Заряженная она, что ли?

— Что там такое, ну-ка, ну-ка? «Страница-талисман на удачу. Создатель страницы экстрасенс высшей категории Кристина Савская». А, Крыся, Крысенька! Старая знакомая! Это и впрямь заговоренная страница: кто прочтет текст до конца, тот потом от этой ведьмы не отвяжется, пока все деньги ей не снесет.

— Это нам не походит, денег у нас лишних нет... Все! Хватит! — Жанна закрыла подшивку и хлопнула ею об пол, подняв облачко вонючей черной пыли. — Ничего я тут полезного не нашла. Поехали, Жан, к матушке Ахинее. Хоть и дорого она берет, а я в нее верю.

— Я тоже. Поехали!

Матушка Ахинея встретила их как всегда ласково, но тратить время на разговоры не стала и сразу перешла к делу.

— Ну что, хорошенькая моя, избавилась от самозванки, выставила ее из дому?

— Избавишься от нее, когда теперь уже весь дом за нее горой!

— Ну, сама виновата, не уследила, допустила подмену.

— Уследишь туг, когда кругом ангелы вьются!

— Да, трудный дом, прямо маленькая церковь! А церковь — та же крепость. Тяжелый случай, очень тяжелый...

— И друзья у моих падчериц почти все крещеные!

— Ты сказала «почти», куколка?

— Ну да... Есть одна девчонка, которая пока устояла. Наследственность у нее хорошая — мать в ночном клубе работает.

— Ну-ка, расскажи мне про нее поподробней, касаточка!

Жанна рассказала матери Ахинее все, что знала о Кире Лопухиной.

— Собачку, говоришь, пожалела? А вот это плохо! Не полная, выходит, эгоистка. Но придется рискнуть.

— А в чем тут риск заключается?

— Девчонку эту надо переманить на свою сторону. А риск — он всегда есть, когда с молодыми имеешь дело. Души у них еще не задубелые, не закопченные. То доброта в ворота, то любовь-морковь в сердце, глядь — и засияла душа светом ангельским! Тьфу! Вот когда закоптится душа, как у тебя, красота ты моя беспросветная, так ее никаким ангельским лучом не просветишь. Ну что, попробуешь переманить девчонку на свою сторону?

— Попробую, мать Ахинея. Рискну!

— Вот и молодец! Кто не рискует, тот пьет натуральные соки вместо шампанского. Собачка у нее, говоришь, есть? Вот через собачку и действуй. А я тебе талисманчик заговоренный дам — поводок и ошейничек для песика. То есть не просто так дам, а продам, конечно.

Жанна вздохнула.

— А ты не жадничай, девушка! — прикрикнула на нее мать Ахинея. — Играешь на миллионное состояние, а сотню-другую евриков жалеешь? Ладно, я тебе в придачу еще талисманчик дам.

— Заговоренный? — спросила Жанна, вспомнив страницу Крыси Савской в газете «Тайная страсть».

— Нет, не заговоренный, а заряженный.

— Разве это не одно и то же?

— Конечно, нет! В сложных случаях я не заговариваю талисманы, а заряжаю. Бесами.

Жан насторожился.

— Мелкими бесами, — уточнила мать Ахинея, искоса взглянув на него сквозь сумрак. — Не такими крупными и солидными, как ваш достойный опекун.

Жан ощерился и даже вильнул хвостом, он был польщен.

Мать Ахинея прошла в кладовочку, где у нее хранились ее колдовские причиндалы, и там долго копалась за приоткрытой дверью, что-то приговаривая себе под нос. Жанна сидела, нетерпеливо постукивая длинными красными коготками по столу, и ждала.

Воспользовавшись паузой, сделаем по ходу дела небольшое отступление.

Вот выше было сказано, что мать Ахинея поглядела на Жана «сквозь сумрак». Что это значит? А вот что. Духи действуют не совсем в одном с нами пространстве. Вокруг Ангелов, где бы они ни находились, всегда присутствует особое охранительное пространство - Божья Благодать, или попросту «Свет». Вот в этом «Свете» и с его помощью Ангелы и действуют. Вокруг же бесов пространство темное, сумрачное, и оно называется — «тьма» или «сумрак». Некоторые экстрасенсы и маги умеют видеть не только сквозь обычные свет и воздух, но и сквозь эту «тьму» или «сумрак» — и тогда они видят бесов. А вот смотреть сквозь «Свет» и видеть Ангелов Божьих и святых им, извините, не дано. Матушка Ахинея как раз и глядела на Жана сквозь такой «сумрак».

— Я подарю тебе талисман зависти! — торжественно объявила матушка Ахинея, выходя из таинственного закутка и неся в сухоньких лапках небольшую резную шкатулку из темного дерева и какие-то красные кожаные ремешки.

— Да эти дуры никогда друг дружке не завидуют! — фыркнула Жанна. — Они, видите ли, любят друг друга.

— А ты разве не хочешь их для начала поссорить?

— О, с удовольствием поссорила бы! Я когда-то именно с этого и начинала. Но как их поссоришь?

— А вот как раз с помощью «талисмана зависти».

Ведьма поставила на стол шкатулку, отомкнула ее ключиком и стала рыться в отделениях.

— Ревность... Обиды... Сплетни... Не то, не то... Ага, вот и он! — и она вынула обыкновенный грецкий орех, только очень темный, почти черный. — Талисман зависти! Изготовлен мною собственноручно и много раз испытан. Ну-ка, дружочек, расскажи нам, что ты видишь в этом чудо-орешке? — обратилась она к Жану.

— Вижу там, внутри, в пустоте ореха, двух мелких бесенят. Они сидят спинами друг к другу, каждый в своей половинке ореха, и косо, с угрозой друг на друга поглядывают. А между ними — перегородка, как в обычном орехе. Ох, и ненавидят же они друг дружку, проказники! Так бы и съели один другого!

— Так и есть. Вот этот орешек, черненькая ты моя, нужно подложить под подушку одной из ваших девчонок. Лучше той, которая приехала из провинции. Она начнет люто завидовать сестре, выросшей в баловстве и богатстве. Зависть эта будет расти и множиться... А мы поглядим, к чему она приведет вашу богомолку, и как это можно будет использовать.

— Неужели подействует? Как ты думаешь, Жан?

— Должно подействовать, хозяйка. Если бы ты могла видеть, какие злющие мордочки у этих бесенят, ты бы не сомневалась!

— Прекрасно!

— А это, — проговорила мать Ахинея, протягивая Жанне связку ремешков, — поводок и ошейник для девчонкиной собачки.

— Спасибо, мать Ахинея. Сколько всего с меня?

— Всего тысяча.

— Долларов?

— Евро.

— Что-то все начинают переходить на европейскую валюту.

— Так ведь все считать умеют, милочка!

Жанна расплатилась и, прихватив зловредный орешек и подарок для Киры, очень довольная отправилась домой.

В сопровождении Жана, естественно.

Вернувшись к дому, Жанна поставила машину на улице, неподалеку от ворот. Остановившись на подъездной дорожке, она оглядела сад и дом, в окнах которого кое-где горел свет, отбрасывая на синие вечерние сугробы сверкающие золотые квадраты и прямоугольники. С неба падали крупные хлопья снега, в саду стояла тишина. И все это — мирный свет и снежная тишина — были до умопомрачения неприятны и даже ненавистны Жанне.

А было ей здесь тошно еще и потому, что каждая снежинка в саду мерцала отраженным светом ангельского сияния: ведь Ангелы Хранители то и дело облетали дом дозором, оберегая его от всякого зла.

Она стояла, рассеянно притаптывая сапожком сверкающие снежинки, и раздумывала. Жанне очень хотелось снова сесть в машину, крутануть руль, дать по газам и умчаться отсюда куда-нибудь далеко-далеко и навсегда... Туда, где грохочет музыка, где пьют вино и танцуют, где играют в опасные игры и легко решают вопросы жизни и смерти — чужой жизни и смерти, само собой. Да, уехать бы прямо сейчас! Но только вот как? Даже и машина эта ей не принадлежит, а потому уехать навсегда пока никак не получится...

— Поехали отсюда, хозяюшка, покатаемся хоть по городу, развеем тоску, — поддержал ее мысли бес Жан, — а то и вправду совсем житья в доме не стало, темного места не сыскать, приткнуться некуда.

Жанна топнула каблучком по обледенелым плиткам дорожки, да так топнула, что ледяные осколки во все стороны брызнули.

— Садись, Жан! Поехали!

Они влезли в машину и где-то катались почти до утра. И никто в доме по ним не соскучился, никто их не хватился, никто о них даже и не спрашивал.

[ Cкачать книгу ]

[ Купить книгу ]

Рекомендуйте эту страницу другу!