Паломничество Ланселота - Глава 9

Юлия Николаевна Вознесенская

"Паломничество Ланселота"

Часть 2

Глава 9

К острову Иерусалим Дженни и Ланселот подошли ночью. Это было не трудно, потому что Вавилонская Башня, резиденция Мессии, издали была похожа на исполинский черный маяк, по спирали обвитый голубой полосой, ночью светившейся ярко-рубиновыми точками огней. На верхушке Башни горели три огненные шестерки. Подойдя ближе, они увидели, что и весь остров Иерусалим полыхает разноцветными огнями, а море вокруг него освещается мощными прожекторами. Остров был окружен причалами, всюду сновали большие и малые суда, грохотали моторы, лязгали грузовые краны, завывали сирены. А позже, уже после полуночи, начался еще и фейерверк: Башня выплевывала во все стороны разноцветные фонтаны и букеты огней, и сопровождалось все это свистом, воем, хлопками и взрывами в воздухе.

— Надо бы найти местечко потише, чтобы спокойно причалить, — сказал Ланселот.

— Вон там островок, возле которого нет никакой толчеи, — показала Дженни. — Видишь?

— Не вижу. Где?

— Да вон же, смотри на восток от Башни! Он отделен от большого острова проливом. Он еще так хорошо освещен, как будто бы сам светится. Неужели ты не видишь, Ланселот? Да ты погляди в бинокль!

— Ну-ка... Нет, я в бинокль не вижу там никакого острова. Наверное, я слишком долго глядел на огни Иерусалима, и у меня теперь в глазах все искрит и плывет.

— Давай я сама подойду к островку и поищу, где там можно причалить, — предложила Дженни, и Ланселот уступил ей место за штурвалом.

Дженни завела катамаран в пролив и подошла к островку. При свете взрывающихся в вышине цветных ракет-шутих она увидела небольшой причал, к которому и пристали. На берег решили ночью не сходить.

— В городе, наверное, какой-то праздник, — предположил Ланселот.

— Землю Европы сковал холод, люди голодают, замерзают на улицах разрушенных городов, а у них — праздник! — удивилась Дженни.

Ланселот взял бинокль и принялся разглядывать город и Башню.

— Ты знаешь, Дженни, а ведь Башня Мессии опоясана красными крестами.

— Этого не может быть. Башня — и кресты? Дай мне взглянуть!

Дженни взяла у Ланселота бинокль и поглядела.

— Ты прав, Ланселот, эта огненная спираль состоит из крестов. Что бы это значило? Какая-то символика или просто красные лампочки на крестообразных фонарях?

— Я думаю, это значит, что вы все заблуждались: Мессия вовсе не враг христианства — иначе он никогда не украсил бы свою резиденцию крестами.

— Они такого кровавого цвета, что на них страшно смотреть!

— Уже и на кресты ей страшно смотреть! Тебе, Дженни, не нравится все, что исходит от Мессии.

— Так оно и есть, — вздохнула Дженни. — Мне так грустно, Ланселот!

— Это печаль от усталости. Тебе не мешало бы поспать. Рано утром мы пойдем в город.

— Как скажешь, Ланселот...

Но оба они не смогли уснуть в эту ночь: с берега до самого утра доносились барабаны, визгливая ритмичная музыки, залпы и завывания фейерверков. Они так и просидели до самого рассвета, укрывшись одним одеялом, глядя на огни ночного города и изредка переговариваясь. Зато на островке, к которому они причалили, всю ночь стояла полная тишина. На рассвете они увидели, что весь островок занимает довольно высокая гора, и вся она покрыта садами, среди которых кое-где виднеются белые стены и зеленые крыши, а вверх от причала идет неширокая каменистая дорога. Людей на острове они не видели, вокруг по-прежнему стояла тишина.

— Ланселот, давай пустим Патти немного попастись, — предложила Дженни.

— Пожалуй. Да и тебе, наверное, охота походить по твердой земле, Дженни?

— Да, очень. Столько дней в море! Мы пойдем с Патти и поищем чего-нибудь зелененького ему на завтрак.

— Я поеду с вами, мало ли что... Подозрительный какой-то остров, уж очень на нем тихо.

Дженни опустила сходни и помогла Ланселоту выкатить коляску на старый деревянный причал. Патти быстро нашел себе потравушку — кусты чертополоха возле стены, идущей вдоль улицы. Дорога наверх была вымощена выщербленными известковыми плитами. Дженни осталась с осликом, а Ланселот тихонько поехал дальше по пустой улице. Он поднялся немного вверх по дороге и вскоре увидел в стене незапертые железные ворота. Он подъехал и заглянул в приоткрытые створки: за ними был тенистый сад, спускающийся к воротам широкими террасами. Вьющаяся пологая дорожка из белых плит перебегала с террасы на террасу, а на самой верхней стоял золотисто-белый храм с золотыми куполами-луковицами и крестами. Ланселот въехал в ворота и покатил вверх по дорожке. На ней он никого не встретил, но ему показалось, что чуть дальше под деревьями прямо на земле спят люди. Он поднялся на следующую террасу и увидел маленький красный огонек перед иконой Божией Матери в деревянном киоте, установленном на столбике из белых камней. А дальше он увидел светлую скалу, увитую плющом, в ней вход в темную пещеру за железной решетчатой дверью. Ланселот подъехал к двери и заглянул в нее. Внутри пещерка была неглубокой, размером с большую комнату. Прямо напротив двери на каменной стене висели иконы, под ними висели горящие лампады, а на каменном полу стояли черные кованые подсвечники. Ланселот тронул дверцу — она была не заперта. Он заехал внутрь. В пещерной часовне было прохладно и пахло ладаном. Самая большая из икон изображала Иисуса Христа в Гефсиманском саду. «Моление о чаше», — вспомнил Ланселот и подъехал ближе. Он долго вглядывался в скорбный лик Христа.

— Опять Ты, — сказал он Христу. — Куда я ни пойду, везде меня встречаешь Ты. Что это значит, а?

Христос на иконе молчал.

— Если бы я умел молиться Тебе, — продолжал Ланселот, — я бы попросил Тебя помочь моей Дженни. Ее христианское имя Евгения, впрочем, Ты ведь это Сам должен знать. Она в Тебя верит. Но и меня она очень любит. Она такая маленькая, глупая и верная девочка, а Ты такой всемогущий и всесильный, и Ты, конечно, не станешь ревновать ее ко мне и наказывать за эту простенькую человеческую верность! Если Ты меня слышишь, исполни мою просьбу — побереги нашу Дженни. Для себя я у Тебя ничего не прошу: то, что мне нужно, мне даст Мессия... Я уже не очень верю ему, Тебе я могу в этом признаться. Но я должен ему довериться и пройти свой путь до конца, чтобы исцелиться. А Ты, как там у вас говорится, спаси и помилуй рабу твою Евгению. Ну вот, я сказал Тебе все, что хотел. Аминь.

Ланселот кончил молиться, еще немного посидел, глядя на икону «Моление о чаше», а потом покинул пещерную часовню, аккуратно закрыв за собой дверцу. Он спустился вниз по дорожке и выехал из таинственного сада через распахнутые ворота.

Он вернулся туда, где оставил Дженни с Патти. Ослик все еще хрустел чертополохом.

— Совсем рядом такой шумный город, — сказала Дженни, — а тут так спокойно, так тихо.

— Да, тут хорошо, — согласился Ланселот. — Между прочим, там наверху храм с золотыми куполами и православными крестами, а ниже в саду много людей, они спят прямо на земле под деревьями. Мне на коляске было туда не проехать, да и я все равно не решился бы никого разбудить. — О пещерной часовне и о своей молитве Ланселот не стал говорить Дженни, только добавил: — Мне кажется, в случае чего ты можешь найти тут своих единоверцев.

— В случае чего, Ланселот?

— Ну, в случае чего-нибудь неожиданного. Я боюсь за тебя, Дженни.

— А я за тебя. Может, вернемся? Разве так уж плохо нам было в Бабушкином Приюте, Ланс? Дети тебя любят... Мы могли бы пожениться...

— Дженни, прошу тебя, не начинай все сначала! У меня есть реальный шанс встать на ноги, неужели я теперь от него откажусь, в трех шагах от цели?

— Ох, Ланселот...

— Пойдем к «Мерлину», Дженни.

Они спустились к катамарану, завели на него Патти и отчалили от чудесного острова.

Возле непрерывной цепи иерусалимских причалов им пришлось изрядно покрутиться, лавируя между других мелких судов, весельных, парусных и моторных, пока они, наконец, нашли платный причал для паломников и пришвартовались. На причале дежурил пожилой еврей, собиравший плату за стоянку продуктами и золотом. Расплатились с ним двумя банками рыбных консервов — по одной за неделю. Сторож клятвенно заверил, что не пустит на палубу катамарана посторонних. Он же подтвердил: да, Мессия по-прежнему творит исцеления.

— Если тебе повезет, парень, ты можешь не только исцелиться, но и заработать на этом хорошие деньги! — сказал он Ланселоту. — Я бы на тебя, во всяком случае, поставил. А идти к Башне отсюда надо через старый город. Пройдете мимо источника — в нем, кстати, вода очень чистая, можете ею запастись, потому что вода в городе стоит дорого, и она плохая. Потом подниметесь к городской стене, войдете через Львиные ворота, пройдете через весь старый Иерусалим и через Яффские ворота выйдете в новый город. А там любой покажет вам короткий путь к Башне. Да вы и так не заблудитесь, ее отовсюду видно.

На торговых улицах старого Иерусалима сновали, суетились, толпились горожане в пестрой, но почти одинаково бедной одежде. Группами по двое, по трое сквозь толпу проходили экологисты, перед ними молча расступались.

Дженни шла рядом с коляской Ланселота, одной рукой держась за его руку, а другой ведя в поводу Патти.

Торговцы умоляюще и назойливо зазывали прохожих в свои лавчонки, возле которых на столах были разложены вяленые финики, бобы, травы, сушеная и копченая саранча, рыба подозрительных пород, явно выловленная в отравленных водах Средиземного океана. Ланс удивился: он знал, что в пищу людям годится только рыба из северных морей: рыба с генетическими изменениями из внутренних морей и Средиземного океана, конечно, давала некоторое ощущение сытости, но организмом усваивалась плохо и нередко вызывала отравления и болезни.

Попадались на улицах и мясные лавки, у дверей которых на прилавках лежали мелкие ободранные тушки.

— А что это у вас за мясо? — полюбопытствовал Ланселот, проезжая мимо прилавка мясника.

— Дичь, — коротко ответил тот.

— Какая дичь?

— Обыкновенная. Вороны, крысы, суслики, ящерицы... Берите, все свежее, с ночной охоты.

Продавалась поношенная одежда, плетеная обувь, тростниковые циновки и разнообразный домашний скарб. Попадались и вовсе несуразные вещи — обручи для Реальности, персоники, старинные компьютеры, запасные части для мобилей. Покупатели были под стать торговцам и их товару: с темными лицами и голодными глазами, в ветхой одежде, они бродили между лавочек, изредка останавливаясь и торгуясь. Между прохожими шныряли мальчишки, предлагая из-под полы батарейки Тесла, в которых, по их заверениям, якобы еще оставалась энергия, и просто выпрашивая подачки.

Толпа шумела на разные голоса, а громче всех кричали продавцы воды. Питьевая вода пользовалась неизменным и постоянным спросом, ее продавали стаканами и кружками, зачерпывая или наливая из бидонов, чайников, из пластиковых канистр и бутылок. Большинство торговцев водой носило воду на себе, но некоторые расхаживали по рынку с ослами, нагруженными пластиковыми контейнерами с кранами. Патти на таких осликов косился с любопытством.

— Если нам придется тут задержаться, — сказала Дженни, — мы тоже можем торговать водой. У нас на катамаране достаточно пустых канистр.

— А воду будем брать в источнике, — рассеянно сказал Ланселот, лавируя между прохожими. Но он, кажется, почти не слушал Дженни.

Дженни попал камешек в туфлю, и она на минуту остановилась, чтобы нагнуться и вытряхнуть его и чуть отстала от коляски Ланселота.

— Если ты идешь слушать пророков, сестра, то тебе сюда — направо, — услышала она над собой тихий голос. Она подняла голову и увидела женщину в длинном покрывале, глядевшую на нее искоса, слегка отведя от лица темную ткань.

— Каких проповедников? — спросила она.

— Илию и Эноха, конечно, — ответила женщина. — Если хочешь, можешь идти со мной.

Дженни поглядела направо и увидела, что некоторые прохожие покидают толпу и уходят в узкий, похожий на щель, проход между двух глухих стен.

— Нет, я иду к Башне, — ответила Дженни. — Далеко это?

— А мне показалось, что ты христианка, — не ответив на вопрос, сказала женщина, надвинула на лицо покрывало и быстро скрылась в воротах.

Дженни решила запомнить это место: ей хотелось бы встретиться с иерусалимскими христианами и послушать проповедников, но, конечно, не сейчас. Она ускорила шаг и поспешила нагнать Ланселота.

Они прошли весь старый город насквозь и подошли к высокой древней стене с большими воротами. У ворот стояла охрана, но никого не задерживала: в обе стороны беспрепятственно проходило множество народа. Прошли и они, и сразу же оказались в новой части города, резко отличавшейся от старого и архитектурой, и людьми на улицах. Старый город был построен из особого светлого иерусалимского камня, делавшего Вечный город солнечным в любую погоду, а в новой части Иерусалима дома были такие же, как в кварталах поздней застройки любого города — бетон, стекло, металл. Ни разрушенных, ни заброшенных домов они здесь не увидели, а люди были довольно хорошо одеты. Дженни с удивлением отметила, что в толпе попадается много нарядных, изобретательно причесанных женщин с ярко накрашенными лицами. Первое, чему удивились Ланселот и Дженни, были мобили, то и дело проезжавшие мимо них по улицам; некоторые были шикарными, с прозрачными купольными крышами и множеством блестящих деталей. Когда один из них остановился неподалеку от них и из него вышел водитель, Ланселот заметил рулевое колесо перед приборной доской: мо-биль был перестроен, чтобы ходить без электроники. Но в основном по улицам сновали «современные» виды транспорта — грузовые и пассажирские тележки, запряженные ослами, велосипеды с колясками-прицепами, рикши и даже носилки-портшезы, носимые клонами. Но больше всего было пешеходов, и казалось, что все жители города двигались в одну сторону — к подножию Башни, и когда Ланселот и Дженни подошли к ней, они поняли, что так оно и есть.

Вавилонская Башня стояла на просторной площади, полностью запруженной народом. Основание ее издали казалось темно-красным, но вблизи они разглядели, что оно такое же аспидно-черное, как и вся Башня, и лишь окружено колоннадой тесно поставленных красных прямоугольных колонн. Проходы между колоннами были перегорожены высокими оградами из железных прутьев с охраняемыми воротами. Люди толпились у ворот и проходили в них небольшими группами, что-то предъявляя при входе охранникам.

Дженни и Ланселот остановились.

— Неужели там проверяют коды? — удивился Ланселот. — Я думал, что после того, как погибла электроника Планеты, коды потеряли всякий смысл.

— Ланс, — сказала Дженни, — а ведь от моего кода даже следа не осталось. Что будем делать?

— Покажи-ка руку! В самом деле, будто и не было никогда... Нет, ты только взгляни, мой тоже совсем побледнел, еле виден! За пределами Иерусалима никто давно не пользуется персональными кодами, а здесь их спрашивают? Ты постой здесь, Дженни, а я поеду узнаю, в чем дело.

Через минуту он вернулся.

— Дженни, люди предъявляют охранникам вовсе не коды, а билеты на исцеление.

— А где можно взять такие билеты?

— Сейчас нигде, на очередное исцеление билеты уже давно распроданы, но я могу пройти и без билета: тех, кто хочет получить исцеление, пропускают и так.

— Я не отпущу тебя одного, Ланс!

— Подожди, Дженни. Скажи, ты сможешь найти отсюда дорогу на причал, где мы оставили «Мерлина»?

— Думаю, что да. Надо войти в старый город через Яффские ворота, выйти через Львиные, спуститься вниз и взять немного влево.

— А ты сможешь найти тот островок, где мы пасли Патти?

— Конечно.

— Возьми катамаран и отправляйтесь туда с Патти. Ждите меня там. Я поеду к Мессии один.

— Ланс, что ты говоришь? Я тебя не оставлю!

— Другого выхода нет, Дженни. Ты только доберись до острова, а там, я уверен, ты будешь в безопасности. Ты станешь смеяться, но я там молился за тебя твоему Христу.

— Я не стану смеяться, — сказала Дженни, и глаза ее наполнились слезами. — Но, Ланс, прошу тебя, давай вернемся!

Ланселот молчал и, кажется, уже не слушал Дженни: он увидел, как экологисты пропустили в ворота человека в инвалидной коляске.

Мимо них прошли два офицера экологиста. Один пристально посмотрел на Ланселота и спросил:

— Ты на исцеление? Участник? Скажи, парень, на какой подъем ты рассчитываешь? Я бы на тебя поставил. Даю полпланеты за информацию.

— Я не знаю, о чем вы говорите, офицер. Извините, — резко бросил ему Ланселот и повернулся к девушке. — Хватит, Дженни. Сейчас не время для дискуссий, на нас уже поглядывают. Не хватало, чтобы нас арестовали перед самым концом пути: не забывай, что печать Мессии на мне почти не заметна. Ступай, Дженни! Поцелуй меня и уходи.

— Стой, Ланселот! Я иду с тобой, и будь что будет, — крикнула Дженни и решительно схватилась за спинку коляски.

И тут Патти вдруг вырвал у нее из рук повод и с криком помчался прочь от ворот.

— Патти! Непослушный! Вернись сейчас же! — закричала Дженни.

— Не бросай его одного, Дженни! — сказал Ланселот, видя, что она не знает, что ей делать — бежать за осликом или оставаться с ним. — Я не пропаду, а его могут украсть и пустить на мясо. Ты же не хочешь, чтобы Патти съели?

— Патти, вернись!

— Беги за ним! Со мной все будет в порядке, не волнуйся, дорогая моя!

— Я потом разыщу тебя, Ланселот! — крикнула Дженни и помчалась сквозь толпу за осликом.

[ Назад ]     [ Содержание ]     [ Вперед ]

Юлия Вознесенская - "Паломничество Ланселота"

[ Cкачать всю книгу ]

Рекомендуйте эту страницу другу!