Проповеди на торжество Вознесения Господня

Торжество Вознесения Господня

Первую книгу написал я к тебе, Феофил, о всем, что Иисус делал и чему учил от начала до того дня, в который Он вознесся, дав Святым Духом повеления Апостолам, которых Он избрал, которым и явил Себя живым, по страдании Своем, со многими верными доказательствами, в продолжение сорока дней являясь им и говоря о Царствии Божием. И, собрав их, Он повелел им: не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите обещанного от Отца, о чем вы слышали от Меня, ибо Иоанн крестил водою, а вы, через несколько дней после сего, будете крещены Духом Святым.

Посему они, сойдясь, спрашивали Его, говоря: не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю? Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти, но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли. Сказав сие, Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их. И когда они смотрели на небо, во время восхождения Его, вдруг предстали им два мужа в белой одежде и сказали: мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо.

Еф 1, 17–23

Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам Духа премудрости и откровения к познанию Его, и просветил очи сердца вашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания Его, и какое богатство славного наследия Его для святых, и как безмерно величие могущества Его в нас, верующих по действию державной силы Его, которою Он воздействовал во Христе, воскресив Его из мертвых и посадив одесную Себя на небесах, превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем, и все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем.

Мф 28, 16–20

Одиннадцать учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус, и, увидев Его, поклонились Ему, а иные усомнились. И приблизившись Иисус сказал им: дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь.

Человек на небе

12 апреля 1961 года произошёл очень важное событие в человеческой истории. Гагарин поднялся на ракете в космическое пространство. Я был в семинарии в Ирландии, когда это случилось, и мы все в семинарии были очень рады, как будто мы тоже принимали участие в великом событии. Это было впервые, когда человек оторвался от земного притяжения, вырвался за пределы земной атмосферы – большой исторический момент и причина радости для многих.

Но сегодня мы празднуем ещё более важное событие в истории человеческой – Вознесение Иисуса Христа на небо – причина радости и надежды для всех в мире.

После Воскресения Иисус являлся ученикам много раз. Потом, сорока днями позже, Он собрал их на горе. Это было последнее явление Иисуса ученикам – прощание Его с ними, но они этого не знали. Иисус многое сказал им и дал разные наставления. Кажется, они очень плохо поняли Его, и не понимали, что должно случиться. Даже спрашивали Его: «Не в сие ли время, Господи, восстановляешь ты царство Израилю?». Очевидно, они думали, что Иисус, как Мессия, сразу будет царствовать над миром.

Но Иисус, сказав всё, поднялся на глазах их, и облако взяло Его из вида их. Ученики в изумлении стояли и смотрели на небо. В тот момент, когда Иисус был с ними, ученики Его были полны радости и вдруг, когда Иисус исчез, они растерялись и опечалились, почувствовав себя сиротами.

Но вскоре, в день Пятидесятницы, Святый Дух просветил их и они поняли всё, что говорил Иисус, поняли значение произошедшего вознесения.

Вознесение – цель всех верующих

Вознесение – это значит, что Иисус поднялся к Отцу Своему и сейчас Он одесную Отца Вечного со Святым Духом.

Нам, людям, это событие дарует большую радость и надежду. Иисус – человек, как каждый из нас, кто был зачат, родился, вырос, общался с другими людьми, пострадал и умер, Он один из нас воскрес их мёртвых, поднялся телом и духом на небо. И мы верим в то, что ангелы обещали ученикам: «Сей Иисус, вознёсшийся от вас на небо, придёт таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо». Мы верим, что Иисус, Который поднялся на небо и сейчас одесную Отца, придёт в конце мира и приведёт всех верующих с Собой. Вознесение даёт нам эту прекрасную, вдохновенную перспективу на будущее. Первая молитва сегодня очень хорошо выражает этот смысл: «Вознесение Христа, Сына Твоего, возвысило природу человеческую; Он, как Глава, предшествовал нам во славе, которую и мы надеемся обрести как члены Тела Его».

Жить земной жизнью, имея в виду вознесение

Вознесение – это цель всей нашей жизни человеческой. Оно должно случиться в конце жизни. Но Иисус во время Своего Вознесения учил нас не только смотреть в будущее, но и жить нашей земной жизнью сейчас. Ангелы сказали Апостолам, которые стояли и смотрели в небо: «Что вы стоите и смотрите на небо?», это значит, что они должны вернуться и продолжать жить. Перед Своим Вознесением Иисус говорит ученикам, как им надо жить, что делать в этой земной жизни для встречи с Ним во втором пришествии. Его последние слова утешают, укрепляют и направляют нас.

Завещание

Последние слова очень любимого человека имеют большую ценность и важность для нас. Я имею в виду Папу Иоанна Павла II, который перед своей смертью уже не мог говорить, но дал великий пример всем, как с духовной стойкостью и спокойствием принимать свои болезни и страдания. После его смерти было опубликовано завещание. Этот документ близко касается сегодняшнего торжества – Вознесения.

Он написал:

Totus Tuus ego sum – «Я весь Твой» (Это посвящение себя Марии и, через Неё, Иисусу.)

Во имя Святой Троицы.

Бодрствуйте, потому, что не знаете, в который час Господь ваш приидет. (От Матфея 24, 42) – Эти слова напоминают мне о последнем звонке, который прозвучит тогда, когда позволит Господь. Я хочу следовать за Ним и хочу, чтобы вся моя жизнь на земле подготовила меня для этого момента. Не знаю, когда Он придёт, но как во всём, этот момент я тоже отдаю в руки Матери Моего Господина: «Totus Tuus». Оставляю всё в этих материнских руках, и всех тех, которые связаны с моей жизнью и призванием.

Я размышлял о Священстве Христа в перспективе этой Перевозки, что и для каждого из нас наступит в момент нашей собственной смерти. Воскресение Христа является для нас красноречивым знаком, когда прощаемся с этим миром, чтобы родиться в другом, будущем свете.

Во время Вознесения Иисус дал наказ Апостолам идти по миру и проповедовать всем Евангелие о Нём и привлекать всех тех, которые верили бы в Него, чтобы они стали едиными с Ним через Таинства Крещения. Этот наказ направлен всем нам.

Вознесение Иисуса приглашает каждого из нас следовать за Ним, жить, как Он учил нас – особенно любить друг друга, как Он возлюбил нас и свидетельствовать о Нём всегда словами и добрыми делами.

Иисус на небе и всегда с нами

Самый главный смысл Вознесения кажется противоречивым: Иисус поднялся к Отцу и в то же время остался, как Он обещал: «…се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь. (Мф 28)

Он не оставил нас сиротами, но Сам остался с нами. И не только это. Умирая на Кресте, Он дал Свою Матерь, Марию нам в матери, чтобы Она берегла, защищала и воспитывала нас, как детей своих – братьев и сестёр Своего Сына Иисуса.

о. Энтони Бранаган CSsR

Идите и научите!

Мы сегодня собираемся вокруг Иисуса, как и ученики во время своей последней встречи с Учителем. Эту встречу сегодня описывают и первое чтение из Деяний Апостолов, и Евангелие. Поэтому позвольте мне пригласить вас на Гору Вознесения. Попробуем на минуту смешаться с учениками и там, среди них, хот на миг почувствовать себя своим.

Вот вместе с учениками мы встречаем своего Учителя – Иисуса. И интуитивно чувствуем, что вскоре произойдёт что-то очень важное, единственное в своём роде. Мы не знаем, что должно произойти, но интуиция подсказывает нам, что сейчас что-то произойдёт. А пока мы не сводим восхищённых глаз с Господа Иисуса, ловим каждое Его Слово, как будто оно станет последним. И слышим (в Евангелии от Марка, повествующем об этом же событии) такие слова:

«Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари».

В первый момент в нашем сознании возникают вопросы: что это значит?.. как это?.. Это звучит, как прощальная речь, что-то вроде завещания. Но этого не может быть, ведь только сейчас, после всего, то случилось, то есть после Его смерти и Воскресения, мы начинаем понимать, кто Он на самом деле, и ради чего должен был столько выстрадать. Да, только сейчас мы знаем, что Он действительно Мессия, которого ждали веками поколение за поколением. Ведь только теперь мы знаем, что своей жизнью Он исполнил всё то, о чём говорили пророки, что было предсказано в Ветхом Завете. Теперь мы начинаем понимать, что с Его помощью, рядом с Ним, живя по Его заповедям, мы можем изменить мир, можем искоренить зло, обман, насилие. Да, теперь мы начинаем понимать, что можем наполнить людские сердца Любовью, к которой они так стремятся, которой жаждут, как выжженная солнцем земля жаждет дождя. Да, сейчас после всего, что Он говорил нам, чему учил в Своём Евангелии, что доказывал Своими чудесами, воскрешениями, исцелениями, и что подтвердил Своим Воскресением, мы понимаем и знаем, что только Иисус может изменить нашу жизнь и придать ей достойный смысл и блеск.

И именно сейчас, когда мы до этого дошли, Он хочет нас покинуть? Это невозможно! Этого не может быть. Ведь не бросит же Он нас на льду. Уж достаточно долго Он держал нас в неопределённости. И сейчас, когда мы всё знаем, и уверены в этом, Он не может с нами так поступить… не может просто взять и уйти…

И вот так утешая себя этими мыслями, мы смотрим на Иисуса. Собственно, всё было бы хорошо, и наверняка в наших сердцах окончательно установился бы ничем не смущаемый покой, и воцарилась бы атмосфера безмятежности, если бы не факт, что Он на наших глазах восходит на Небеса. То, что казалось невозможным, становится реальностью.

Ещё некоторое время оставаясь в неподвижности, потрясённые событиями, в которых приняли участие, мы приходим в себя, возвращаемся к действительности, к мыслям, на этот раз уже спокойно укладывающимся в наших головах.

Однако, это была наша последняя встреча… а слова, с которыми Он обратился к нам, были Его Заветом. Его последним словом, которое Он оставил нам, чтобы мы знали, что должны будем делать, когда останемся одни.

Ещё мгновение мы стоим с этими переполняющими наши головы мыслями, всматриваемся в небо, но Его уже не видно. Он уже в небесной славе восседает одесную Отца.

А мы… ну что же, можем остаться на месте, жалея себя: что нас опять обманули, что без Него мы ничего не сможем сделать, что все эти планы о переменах в жизни, в мире, в людях никогда не осуществятся. Ибо у нас не стало Его – Учителя и Наставника. Но если Он оставил нам Свой Завет, то наверняка для того, чтобы мы его исполнили. Вернёмся к тем последним словам, которые не так давно не имели для нас большого значения. Что именно Он сказал? «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари»?!.

Идите… Это значит, что оставаться на месте я не могу, что должен идти. Но зачем? Проповедовать Евангелие! Передавать другим то, чему Он нас научил за эти три года, что мы были вместе.

Я должен идти, проповедовать и учить… но ведь я не учитель.

Как я буду проповедовать?.. Да и что, собственно, я должен проповедовать?

Проповедовать Евангелие! Евангелие?! Как это? Как я могу проповедовать Евангелие, если я – не учитель?! Чего Он от меня хочет? Нет, невозможно, чтобы Он требовал от меня такого, будто я, как и Он, послан проповедовать Его Евангелие. Но тогда чего именно Он хочет?

Он хочет, чтобы своей жизнью я показал другим: то, чему Он учил, можно осуществить. Он избрал меня, чтобы я засвидетельствовал, что можно быть честным, что можно прощать даже злейшим врагам, что можно жить по заповедям, которые Он нам оставил. Он хочет, чтобы своей жизнью я показал: можно жить Любовью, которая преображает, даёт себя другим, и при этом не агрессивна, не брутальна, не эгоистична.

Я должен своей жизнью проповедовать Истину, должен жить в истине, а не обманывать других и собственную совесть, называя хорошим даже то, что безнадёжно плохо.

Я должен идти и должен быть апостолом Иисуса, тем, кто говорит, поступает, живёт так, как требует вера.

Это и есть, собственно, последнее Слово Иисуса, которое Он мне оставил. Это и есть Его Завет, который я должен исполнить.

Он призвал не кого-то там поступать в соответствии с заповедями, Он призвал меня. Это от моего решения зависит, преобразит ли та Любовь, которой Он учил, мир, людей, меня. Всё это зависит от меня. Я не вправе оглядываться на других. С этим призывом к жизни честной, правильной, праведной Он обратился ко мне. Это я когда-то должен буду дать отчёт о своей жизни, когда предстану пред ним, а Он спросит, как я исполнил Его Завет. И именно от того, исполню я этот Завет или нет, зависит, буду ли я пребывать с Ним на небе, в которое Он только что вознёсся, чтобы приготовить нам обитель. И поэтому я не жду, а иду проповедовать Евангелие всему творению.

о. Гжегож Ярошевский CSsR

Путь любви

Сегодняшнее торжество говорит нам о возможности участвовать в жизни Бога не только духом, но и телом. Иисус Христос вознёсся в дом Отца Небесного как Человек. Это Его Вознесение подталкивает нас к глубоким размышлениям над нашим восшествием на небеса. Оно происходит всякий раз, когда мы оказываемся способны на акт истинной любви, ибо небо – это совершенная любовь.

Когда в нашем сердце возрастает любовь, оно становится ближе к небу. Любое дело, слово, любая мысль о другом человеке, о мире, о Боге, если являются актом любви, то становятся шагом в сторону неба. И наоборот: слово, дело, мысль, в которых мало любви – это шаг назад, отодвигающий нашу встречу с Богом, Который есть Любовь.

Сегодня мы благодарим Бога за то, что Он дал нам способность любить. И просим, поскольку этого желает и Он сам, чтобы наши сердца любили на сто процентов, чтобы они как можно полнее реализовали себя в нашей жизни. Чтобы не пятились назад. Только тогда в жизни есть смысл, только путь в сторону вечной любви – это прекрасный истинный путь, и только на этом пути человек может одержать победу. Все другие пути, которые показывает нам мир, – это дороги ошибок, и они не приносят счастья человеку, не показывают красоты жизни во всём её блеске и полноте. Никогда идущий по этим дорогам человек не сможет с достоинством смотреть в глаза людям и Богу.

Пусть эта наша евхаристическая встреча с Иисусом во Славе поможет нам сегодня сделать ещё один шаг в совершенствовании нашей любви.

о. Эдвард Станек

И взошёл на небо

Вознесение Господне. Праздник, с которым связано много вопросов и сомнений.

Да и действительно: как понимать это «вознесение Иисуса на небеса», о котором пишут Марк и Лука (Мк 16, 19; Лк 24, 50; Деян 1, 9), и аллюзии на которое строит Павел в только что прочитанном фрагменте Послания к Ефессянам (1, 20)? В эпоху космических полётов и высадки на Луну от такой истории за версту несёт устаревшей космогонией древних людей, веривших, что небо находится именно вверху, где-то там, за облаками, куда взглядом не проникнешь. А вообще – чей это праздник? Иисуса? Апостолов? Наш?

Название «Вознесение Господне» говорит о том, что речь идёт об одной из Христовых тайн. Однако это тайна исключительно чуждая человеку, она совершается за рамками какого бы то ни было человеческого опыта, а потому не слишком-то его и касается. Зачем же делать её поводом для отдельного торжества? Для некоторых Вознесение – это символ очень немодной в наши дни позиции: повернуться к миру спиной и заняться исключительно небом. Есть и такие, кто не понимает, почему, прощаясь с навсегда покидающим землю Христом, мы не утираем слёзы, а беззаботно поём: Аллилуйя!

Вместо того, чтобы разбирать каждый из упомянутых вопросов по отдельности, попытаемся рассмотреть теологическое содержание сегодняшнего торжества. Это содержание неожиданно богато и, в противоположность поверхностным взглядам, на удивление сильно ориентировано на человека и касается его самым непосредственным образом. Вознесение – это праздник, в котором Церковь почитает Христа, в Своём земном облике возвращающегося к Отцу после исполнения здесь порученной ему миссии.

Слово «возвращение» не нужно понимать так, как будто Христос физически в некий день отправился в какое-то конкретное место в космосе, называемое небесами. Ведь небеса – это не столько место, сколько состояние, новый, более совершенный способ бытия. Значит, вознесение на небо означает не перемену места обитания, а новый способ пребывания Иисуса как на небесах, или у Отца, как и на земле, посреди нас.

Этот новый способ бытия для Иисуса начался уже с момента воскресения. Уже в тот день Он «ушёл» с Земли и возвратился к Отцу, поскольку, несмотря на настоящее человеческое тело, в котором Он восстал из гроба, для Него уже началась иная, преображённая и более совершенная жизнь. Так что, если взглянуть (рискнём так выразиться) со стороны Бога, то разделять два отдельных события – Воскресение и Вознесение – нет никаких оснований. Один и тот же акт Божьего всемогущества, воскрешая Иисуса из мёртвых, одаривает Его также высшим, Божественным способом бытия, то есть как бы «забирает» у земли и отдаёт небу.

О Вознесении как об отдельной тайне можно говорить разве что при взгляде на Иисуса со стороны людей. И людям Иисус является в «преображённом» состоянии уже в день воскресения. Он возвращается к ученикам тот же, но не такой же. Его преславное Тело не подвластно ни страданию, ни смерти, Он то появляется, то снова исчезает, не зная преград и замков. Это уже Иисус не земной, а небесный. Но Его с учениками ещё так много связывает. Он является им, беседует с ними, как человек с человеком, ещё учит их, просвещает, обогащает новыми спасительными дарами, ещё как бы оставляет за Собой руководство этой маленькой группой преданных Ему людей. Можно сказать, что эти несколько дней после воскресения относятся к происшедшему, как к новой реальности, возникшей в день Пасхи.

Но вот через сорок или сколько-то там дней после воскресения завершается и это пасхальное присутствие. Иисус появляется перед учениками в последний раз. Он является им в ослепительной славе как Тот, Кто, исполнив Свою задачу, удостаивается за Своё послушание Отцу возвышения – Отец усаживает Его по правую руку от Себя, то есть одаривает могуществом Бога.

Это последнее явление надлежащей Иисусу навеки хвалы и славы, завершающее Его зримую деятельность на земле, ученики воспринимают как прощание и расставание. Господа у них «забрали» (ср. Деян 1, 9; Мк 16, 19; Лк 24, 51). Было ли это связано с неким видимым подъёмом вверх? Да не важно! Главное – суть. Иисус завершил Свою видимую миссию на земле и в Своём человеческом облике получает от Отца новое, невыразимо богатое и полное значимости существование, а вместе с тем и новую роль, которую отныне Он будет исполнять по отношению к миру. Пожалуй, права была Церковь, сделав эту тайну Христа предметом отдельного праздника.

На первый взгляд это горестный праздник. «Ушёл» Тот, Кто любил нас, и кого любили мы. При расставаниях часто льются слёзы. Часть этих слёз наверняка пролилась при первом уходе Господа в Великий Четверг. Тогда глубоко растрогался и Сам Иисус (Ин 13, 21.33), и апостолы (Ин 16, 6). Но ведь то был уход в муки, в ночь, в то, что, казалось бы, перечёркивает все надежды. В день вознесения никто не плачет. Для Иисуса это радостное и почётное возвращение в дом Отца (ср. Ин 14, 28; 16, 5.28; 17, 13).

Ещё до Страстей Господних апостолы были правильно подготовлены к расставанию со своим Учителем. Иисус объяснил им смысл Своего ухода. Он не означает какой-либо «разгневанности» миром, хотя, по правде говоря, было на что прогневаться. Ведь не более как месяц тому назад Его здесь пригвоздили ко кресту. Вот только Иисус добровольно отдал за нас Свою жизнь. «Никто не отнимает её у Меня, но Я Сам отдаю её» (Ин 10, 18). «И за них Я посвящаю Себя» (Ин 17, 19).

Умирая на кресте, Он молился за палачей: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк 23, 34).

Он не гневался на мир, когда умирал, и не обижался на людей, когда вернулся с того света. «Мир вам» (Лк 24, 36; Ин 20, 19.26), – сказал Он апостолам, хотя своим поведением в Страстную Неделю они заслужили другого приветствия. Сердце Того, Кто сегодня возносится на небо, никогда не знало, что такое обидеться на кого-то, оскорбиться, отомстить обидчику. Евангелист скажет о Нём: «Возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их» (Ин 13, 1). И сегодняшнее возвращение к Отцу отмечено любовью и заботой о своих. «Лучше для вас, чтобы Я пошёл», – говорит Иисус ученикам (Ин 16, 7). В дом Отца, где обителей много, идёт Он приготовить им место (ср. Ин 14, 2). «И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я» (Ин 14, 3). Однако ученикам в этот момент рано ещё уходить на покой. Они должны остаться в мире и продолжить здесь дело Иисуса. Уходящий уверяет их, что для исполнения этой прекрасной, но неслыханно трудной задачи, Он ниспошлёт им Святого Духа, Духа Утешителя и Духа Истины, который всему их научит, не даст ни о чём забыть и приведёт к полноте истины (см. Ин 16, 7.13; 14, 16.26; 15, 26). Перед уходом Иисус также обещает им, причём неоднократно, Своё дальнейшее пребывание в мире, хотя уже не такое, как раньше (см. напр. Ин 14, 18.23.28; 16, 16.22; Мф 28, 20). Эти великие дары, тесно связанные в Вознесением: дар Духа Утешителя, дальнейшее плодотворное присутствие Иисуса среди своих «во все дни до скончания века» (Мф 28, 20), почётное поручение самостоятельно продолжать дело евангелизации и, наконец, обещание подготовить обитель на небесах, полностью подтверждают справедливость сказанных ещё до Страстей слова Учителя: «Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: иду к Отцу» (Ин 14, 28). Естественно, они радуются!

Лука пишет, что с горы вознесения ученики вернулись не со слезами на глазах, а «с великою радостью» (Лк 24, 52). Сегодняшняя литургия праздника Вознесения сохранила в своих текстах отголосок той радости. Как и в день воскресения, сегодня в Церкви звучит «Аллилуйя!».

Однако не отвлекает ли Вознесение наше внимание от земли? Не подталкивает ли нас к некоей опасной привычке засматриваться на небо, бросая земные дела на произвол судьбы? Такое недоразумение может случиться, но только там, где тексты Священного Писания, говорящие о Вознесении, не дочитали до конца. Уже в большой прощальной речи, записанной у Иоанна (главы 13-17), которую Иисусом произнёс перед уходом на муки, но прощался в ней и с землёй вообще, Он поручил апостолам не бездеятельно смотреть в небо, а свидетельствовать о Христе (см. Ин 15, 27) и приносить плод, и чтобы плод этот пребывал (см. Ин 15, 16). Это конкретная забота о деятельной и услужающей любви (см. Ин 13, 14-17.34; 15, 12.17), единстве (см. Ин 17, 20-23), послушание Божьему слову (см. Ин 14, 15.21.23-24; 15, 10.14) и готовности вынести гонения (см. Ин 15, 20n.; 16, 1-3.20-22). Это не похоже на благочестивую идиллию, далёкую от земли и её проблем.

Данное в горнице поручение конкретизируется и ещё сильнее подчёркивается после воскресения. «…Будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли» (Деян 1, 8). «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк 16, 15). Крестите, учите людей «соблюдать всё, что Я повелел вам» (см. Мф 28, 19-20).

Если кто-то, получив такие огромные и ответственные задания, всё ещё мечтает о благочестивом ничегонеделании, то ему можно только посочувствовать.

Начинающее свой отсчёт с момента Вознесения время Церкви будет таким же близким земле и наполненым трудами, как близко и наполнено трудами было когда-то время Иисуса.

Пусть сегодняшний праздник наполнит и нас пониманием наших задач и обязанностей в Церкви. И радостью. Даже великой радостью! Благодаря Иисусу мы вовлечены в великую, требовательную, но счастливую Божью тайну.

Мы, конечно, можем вслед возносящемуся Господу поднять глаза к небесам. Мы даже слишком часто их подымаем! И Бог этого заслуживает! Но руки – руки пусть остаются при земле. Творческие, трудолюбивые – при земле. Чтобы сделать её Его землёй!

о. Станислав Подгурский CSsR

http://www.redemptor.ru/homilia/sollemnia/baptism.htm

СЛОВО В ДЕНЬ ВОЗНЕСЕНИЯ

Святитель Фаддей Успенский, 1930 г.

Не Христос не хотел пребывать с апостолами видимо во веки, а мир, ненавидящий Христа, не мог вместить пребывания в нем Христа. Мир, ненавидя Христа, мог снова и снова осуждать Его на смерть. Мир не мог долее видеть Христа по причине своей неправды, которую и должен был обличить Дух Святой, пришедший в мир (Ин.16,8-10).

Грех, содеянный человеком, внес тление смерти, сделал невозможным вечное блаженство человека на земле. Тело, восприявшее семя тления, должно было разрушиться, умереть, потому что ''тление не наследует нетление'' (1Кор.15,50). Самый грех, бывший жалом смерти, ее источником, не мог уничтожиться без разрушения тленного тела, т. к. душа падшего человека как бы вся растворилась в плоти и плоть сделалась седалищем греха. И земля через грех человека стала жилищем тления, прилепив к себе сердце человека страстями, ею возбуждаемыми, а потому ''земля и все дела на ней'' должны некогда сгореть, стихии растаять, разрушиться, чтобы явились новое небо и новая земля (2Пет.3,10-13), жилище праведных.

Сначала должен был оторваться от пристрастий земных дух человека, потому что в нем начало греха. Должно было возвыситься к Богу и сердце. Когда же будет уничтожен грех, тогда и тело может стать нетленным и духовным, способным к обитанию на небе.

На небе через Свое Вознесение приготовил место человеку Христос. Говорил Он, что у Отца Его ''обителей много'' и что ''лучше'' Ему пойти и приготовить там место верующим и любящим Его, чтобы и они были там, где Он (Ин.14,2-3;16,7). Для отрешения человека от страстей земных и введения в горние обители претерпел Господь смерть, Воскрес и Вознесся на небо. По Вознесении Его дело спасения человека продолжает совершать Дух Святый, посланный Им в мир, очищающий от греха, дарующий жизнь духовную человеку. Пребывая сначала с людьми во плоти, чтобы ввести их в общение с Богом, начальное, видимое, Христос по Воскресении является ученикам лишь по временам, и в теле, уже одухотворенном, как бы устраивая переход от видимого общения к духовному. По Вознесении же Он вводит людей в духовное общение с Собой во Святом Духе. Вот тайна радости святых апостолов после Вознесения Господа, причина, по которой скорбь разлучения с Господом превратилась в великую радость вечного духовного общения с Ним в Святом Духе. Через веру эта радость входит в сердца любящих Христа, как вошла в сердца апостолов.

Прославим же Христа, обещавшего и по Вознесении пребывать с нами до скончания века, продолжающего нас видеть, слышать, являть себя различным образом, оставляя ощутительные, осязаемые следы своего невидимого пребывания в нашей жизни, творя все новое в ней (Апок.21,5).

http://www.zavet.ru

ПРОПОВЕДЬ В ДЕНЬ ВОЗНЕСЕНИЯ

Протоиерей Валерий Захаров. 2001 г.

В нынешний день, братья и сестры, вся полнота Святой Христовой Православной Церкви торжественно совершает воспоминание славного и дивного события, которое произошло в 40 день после Воскресения Христа Спасителя нашего. Именно в этот день Господь, взяв Своих учеников, взошел с ними на вершину Елеонской горы и, преподавая им Свое благословение, стал удаляться от них, возносясь на небо (но не Своим Божеством, а Своим человечеством, потому что как Бог Он всегда пребывал на Престоле Своего Бога Отца). И в этот самый момент апостолам явились Ангелы, которые возвестили им о том, что ныне возносится Христос на небо, но наступит время, когда Он придет на землю судить род человеческий.

Всякий православный праздник совершается, прежде всего, для того, чтобы возносить наше сердце и сознание от земли на небо. Но сегодняшний день особенный, ибо поистине небо соединилось с землей, и земля соединяется с небом. Мы с вами, братья и сестры, еще пребываем на этой земле, и эта земля нам весьма и весьма дорога по очень многим причинам: потому, что на этой земле воплотился Христос, на этой земле Он проповедовал вечно живое слово евангельской истины, на этой земле Господь умер за нас, был погребен и Воскрес, с этой земли Он вознесся, на эту землю снизошел Дух Святой — Тот Самый Утешитель, Которого Христос послал от Отца Своего. И поэтому, конечно, эта земля и близка, и дорога нам, хотя, совершая свой земной путь, каждый из нас подчас забывает о том, что ради нас, ради каждого человека приходил на эту землю Господь; забываем, что не земля является нашим истинным отеческим домом, а то небо, в которое вознесся наш Спаситель.

Апостол и евангелист Лука повествует, что ученики, возвращаясь с Елеонской горы после расставания со своим Божественным Учителем, шли с радостью. Казалось бы, горевать и сожалеть нужно было от того, что Господь покинул их! Чему было радоваться? Ответ на этот вопрос мы находим в Священном Писании, в тех словах, с которыми Господь до Своего славного Вознесения обращался к Своим ученикам. Он говорил им: «Теперь иду к Пославшему Меня» (Ин. 16,5), т. е. прямо указывал ученикам, что Ему необходимо вознестись на небо. Но еще до этой беседы с учениками Господь об этом же говорил Марии Магдалине. Помните, когда она одной из первых пришла ко гробу Иисуса после Его смерти, чтобы помазать Его Пречистое Тело ароматными маслами, а гроб уже был пуст. Смутилась Мария, но тут же увидела человека и, не узнавая в Нем Христа, думая, что это — садовник, говорит: «Если ты вынес Его, скажи, где ты положил Его, и я возьму Его» (Ин. 20,15). А Иисус отвечает: «Мария» (ст.16). И достаточно было одного слова, чтобы она узнала в этом человеке Божественного Учителя. Она упала к Его ногам, хотела, как прежде, облобызать Его ноги, но Он сказал ей: «Не прикасайся ко Мне. Ибо Я еще не восшел к Отцу Моему» (ст.17). Об этом восхождении Господь говорил еще задолго до Своего славного Вознесения. Но возникает вопрос, и вопрос вполне логичный: для чего же было необходимо Иисусу восходить к Богу Отцу, ведь как Бог Своим Божеством Он восседал на Престоле постоянно.

Так для чего все-таки происходит Вознесение? Спаситель Сам дает ответ на этот вопрос: «Ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам, а если пойду, то пошлю Его вам» (Ин. 16,7). О каком же Утешителе говорит Господь? Конечно же, о Третьей ипостаси Святой Троицы, о Третьем Лице — о Боге Духе Святом. «Когда же приидет Утешитель, — говорит Господь, — Которого Я пошлю вам от Отца — Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне» (Ин. 15,26). Вот — первая причина, по которой Господь восходит на небеса. И по этой причине ученики не скорбят, а радуются и ждут Утешителя, Духа Святого. И эта встреча произойдет через 10 дней в Сионской горнице в Иерусалиме, куда соберутся апостолы вместе с Пресвятой Богородицей. И именно туда в виде огненных, неопаляющих языков снизойдет на них благодать Святого Духа. Но есть и вторая причина, по которой радовались апостолы, возвращаясь в Иерусалим.

Вознесение — это праздник не только славы Божества. Это праздник славы человеческой природы, ибо, вознесясь Своим человеческим естеством на небо, Господь и нашу человеческую природу возносит на Престол Своего Божественного Отца. Я сейчас, братья и сестры, произнес эти слова, и вы их внимательно выслушали, а ведь, к сожалению, понять и осознать до конца эту тайну, которая совершается в день славного Вознесения, мы не в состоянии. Наше человеческое естество сегодня пребывает на Престоле и восседает одесную Бога Отца. И не случайно, поэтому, в одной из своих проповедей святитель Иоанн Златоуст с дерзновением и без страха говорит: «Если ты хочешь измерить величие человеческое, не взирай на престолы царей, не оглядывайся туда, где живут властные и сильные мира сего, подними глаза к Престолу Божию и там увидишь одесную славы Отчей Сына Человеческого».

Слава человеческая в этом Вознесении на небо Христа Спасителя явлена нам так, как никто и никогда не мог бы о ней помыслить. И один из проповедников нашей Святой Христовой Православной Церкви, отвечая на вопрос о радости возвращающихся в Иерусалим апостолов, говорит: «Да и как не радоваться? До сих пор человек отходил в страхе и трепете, и мы провожали его вниз, в землю. И вдруг — прорыв — человек восходит вверх, на небо. Восходит как победитель, возносится во славе. И даже тело его не брошено, как скинутая одежда, но преображено, пронизано Духом, и тоже восходит с ним. Как же не радоваться, когда наш Господь и Брат наш самый лучший, самый любящий из всех братьев поднялся до Самого Бога, от Которого исходят потоки жизни, в руке Которого судьба каждого из нас. Как же не радоваться, если то, что раньше казалось таинственным, далеким и непознаваемым, теперь вдруг обрело человеческое тепло; то, что казалось страшным и непостижимым, стало родным. Наш Брат, Господь и Спаситель Иисус Христос там, одесную Силы. И в этом для нас отныне залог того, что уже ничего страшного, ничего непредвиденного, ничего неразумного и непонятного с нами не произойдет». Вот, братья и сестры, какой урок всем нам сегодня преподносит Святая Христова Православная Церковь, совершая праздник Вознесения Господня.

Но, конечно же, при той радости и духовном ликовании, которые должны наполнять наши сердца сегодня, каждый из нас должен помнить и еще одну деталь, о которой говорилось в евангельском чтении. Перед славным Вознесением Господь уводит Своих учеников из Иерусалима. Казалось бы, какая незначительная деталь в повествовании апостола и евангелиста Луки. Естественно, что они должны были выйти из города, чтобы пройти на Елеонскую гору, которая и поныне находится вне старого города. Но в этом есть важный момент, на который мы должны обратить внимание. Один из проповедников ХХ века, указывая на это, говорит: «Вдали от шумных торжищ, толчеи и суеты Спаситель преподал апостолам благословение и взошел на небо. У каждого из нас есть свой внутренний город, где суетятся житейские заботы и страхи, где стараются прельстить нас торгами менялы наших греховных помыслов; где бряцают смертоносным оружием наши, живущие внутри нас греховные страсти. Но, если мы найдем в себе духовные силы отрешиться от этого сонмища и подняться на Елеонскую гору, какими ничтожными представятся нам преходящие земные заботы перед бессмертным величием открывающегося нашим взорам Царствия Небесного».

Да, братья и сестры, мы должны помнить о том, что если мы хотим вслед за нашим Господом вознестись от этой бренной земной, плачевной юдоли в Царство Небесное, то, конечно, ничто земное не должно порабощать нас. И я в самом начале своего обращения к вам сказал, что, хотя благодатна эта земля — Сам Господь сотворил ее и воплотился на ней, к сожалению, она затягивает нас, как болото, удерживая полет нашего духа в небесные, родные нам обители. Так будем же, братья и сестры, подвизаться на пути в наше Небесное Отечество! Да не соблазнимся тленным пред лицом вечного, да не убоимся тягот этого пути, памятуя, что сопутствует нам Сам Господь, «пребывая неотлучный и вопия любящим Его: ''Аз есмь с вами и никтоже на вы», как звучало сегодня в церковном песнопении. Вдумайтесь в смысл этих слов! Господь нам говорит, что Он с нами, и, несмотря на то, что Он вознесся на небо, Он пребывает с нами неотлучно — Он в нас, и мы в Нем. Он пребывает с нами и Церкви Его, и в тех благодатных Таинствах, которые совершаются в храмах православных. Удивительные слова произносит священнослужитель во время богослужения, выходя из алтаря и лицом к лицу обращаясь к каждому из вас: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и причастие Святого Духа буди со всеми вами». И чего греха таить, очень часто мы не воспринимаем во всей глубине смысла этих слов. Часто они лишь задевают наш слух, пролетая мимо нашего сердца. Но вы только вдумайтесь в них! Благодать Господа нашего и причастие Святого Духа пребывают с нами. И это не пустой звук — это истина! И не потому, что власть произношения этих слов даровал священнослужителям Сам Господь, а потому, что Сам Господь через эти слова возвещает Церкви ту истину, что Он с нами, что благодать Святого Духа может неотлучно пребывать с каждым из нас (если, конечно, мы будем всеми силами стремиться получить и удержать эту благодать в себе). Да, братья и сестры, Господь с нами! Но зададим себе вопрос, а с Богом ли мы?

Вот о чем сегодня напоминает всем нам Святая Христова Православная Церковь. И да не соблазнится сердце наше помыслом о том, что Господь вознесся на небо и оставил нас одинокими и сирыми на этой земле в одиночку идти своим тяжелым, тернистым жизненным путем. Нет, братья и сестры, Господь, вознесшись на небо, не оставляет нас, а каждому из нас вновь и вновь говорит: «Аз есмь с вами! Чада Мои, дайте Мне ваши сердца!» Будем помнить об этом и всю свою жизнь стараться отдавать свое сердце Господу. Всех вас сердечно и искренне поздравляю с великим праздником Вознесения Господня и желаю вам той самой радости, которую испытывали ученики Христовы, возвращаясь в Иерусалим! Аминь.

Никольский Благовестник - www.nikolay.orthodoxy.ru

ПУТЬ НА НЕБО

Священник Сергей Ганьковский, проповедь в день Вознесения Господня, 8 июня 2000 г.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Подобно тому, как наш праотец Адам грехопадением низринут был из светлого Рая на скорбную землю, каждый из нас после причастия Тела и Крови Спасителя на Вечeре Господней низвергается в ад своими вновь и вновь повторяющимися грехами. Подобно нашему скорбному прародителю мы - “земля”, и вместе с ним “отыдем в землю”.

А, между тем, мысль русского писателя Владимира Галактионовича Короленко о том, что человек создан для счастья, как птица для полёта, никак не даёт нам покоя. Ждёт каждый человек счастья, как будто заложен в его душе некий механизм этого ожидания, некий орган блаженства. Мечтает человек о небе, грезит о радости полёта до такой степени, что летает во сне, будто птица. Как же совместить эту обречённость земле, эту неизбывную, как кажется, принадлежность “праху” и столь же неуёмное желание вечного блаженства, столь же страстное желание совершенства?

Это ведь только люди, не знающие Бога, это ведь только лишённые благодати веры думают, что усилием воли, усилием телесным, мучительным тренингом можно достичь совершенства здесь, на земле. И вот в безнадёжной попытке добиться идеала они тягают пудовые гири, накачивают мышцы химическими препаратами, изнуряют себя различными диетами, “сокрушают кости” свои на всевозможных тренажёрах, подобных пыточным машинам средневековья. Во имя чего приемлются все эти страдания? Чтобы тело стало упругим и лёгким? Чтобы неумолимые годы не были властны над ним? Неужели затем, чтобы не стать “землёй”, прахом? Неужели эти нечеловеческие усилия способны сделать грешника праведником? Неужели они могут научить нас летать?

Или всё-таки достаточно изо всех своих сил напрячься и выполнить Закон, который Бог дал людям? Может быть, если очень постараться, можно стать просто хорошим человеком, просто не поступать дурно. Ведь множество людей так и думают о себе: “Я, конечно, никакого особенного добра и не делаю, зато уж и зла никому не творю”! Или, например, вознамериться спасти душу свою совершением так называемых “добрых дел”, самонадеянно полагая, что падший грешник, каким является каждый из нас, на самом деле способен творить добрые дела? Только при этом давайте вспомним, что сказал о таком доброделании Святитель Игнатий Брянчанинов в своём “Слове о спасении и христианском совершенстве”. “Для совершения добрых дел падшего естества, - пишет владыка Игнатий, - не нужно быть христианином: они принадлежат всему падшему человечеству. Там, где совершаются добрые дела падшего естества, при громе похвал от мира, исключён, отвергнут Спаситель мира”. Таким образом, тому, кто решился спасти душу своими собственными усилиями, самостоятельно, не нужен Крест Христов, не нужно и Воскресение, не нужна и Церковь.

Если бы наш Спаситель умер и не воскрес, не было бы и у нас надежды на воскресение в блаженной Вечности. Но и воскресение во плоти на земле, поражённой грехом, было бы слабым утешением, потому что нельзя быть живым среди всеобщего распада, потому что нельзя быть счастливым, когда “вся тварь совокупно стенает и мучится” (Рим.8.22). Поэтому удел праведника на земле – страдание и скорбь. Поэтому весь сонм святых православной церкви – это люди до конца, то есть до распятия и смерти крестной, последовавшие Христу. Они очень хорошо поняли слова Христовы: “раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше” (Ин.15.20). И поэтому искали они в жизни ни “покоя и воли”, а скорби и тесноты. И поэтому в конце жизни могли сказать о себе словами апостола: “много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе” (2Кор.11.26,27).

Скорбь и теснота - удел чад Христовых на скорбной и грешной земле. Зато и готовится им удивительная возможность последовать за своим Спасителем на Небо. Распявшие плоть свою со страстьми и похотьми, они и воскреснут вместе с Распятым. Ещё при жизни отказавшиеся от рабства плоти, от рабства “земле”, ещё здесь и среди нас сбросившие оковы земной привязанности, они, святые, легко и радостно вознесутся в небесные чертоги вслед за своим Богом, не обернувшись подобно Лотовой жене на оставляемую землю. Потому что способность летать, возможность вознесения отныне предоставлена каждому. Надо только захотеть святости, надо только заскучать о ней среди грешных и скорбных дел наших. Надо только последовать за Спасителем туда, куда Он давно зовёт нас. На Небо. Аминь.

www.korolyov.ru/hram - Храм святителя Владимира, митр. Киевского в г. Королеве Моск. обл.

ВОЗНЕСЕНИЕ ГОСПОДНЕ

Священник Сергей Ганьковский, проповедь в день Вознесения Господня, 28 мая 1998 г.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Как мы привязаны к земле, к ее закатам и рассветам, к ее полям и лесам, к нашему теплому дому, к нашему земному отечеству. И как коротко, как мало мы пользуемся этими привычными земными радостями, и какая тоска и боль сердечная овладевает нами, когда мы думаем о том, что рано или поздно все это надлежит нам оставить.

"Отчего так страшно умирать, отче," - спросил своего авву некий ученик. И старец отвечал: "Расстаешься ли с другом, уходящим в вечную жизнь, провожаешь ли в последний путь отца, брата, сродника своего - тоскует и мятется сердце, потому что эти люди своей и твоей любовью соединились, срослись с тобой, и, когда смертью разрывается эта живая связь, болит душа, и слезы застилают глаза. Умирая, душа разрывается, расстается с тем, что ее ближе и родней сродника и брата, друга и супруги. Душа расстается со своим телом. Оттого и болит она, чадо, оттого и трепещет..."

В любом расставании есть эта горечь и печаль, так похожая на печаль расставания вечного, смертного. Но вот диво! Сегодня мы читали с вами повествование о том, как апостолы расставались со Христом: "И когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо." (Лк.24.51.) Казалось бы нет печальнее события, чем это расставание на Елеонской горе, когда воскресший Спаситель, Бог-Любовь, восходит на Небо, оставляя своих учеников на грешной земле... А, между тем, уже в следующем стихе евангельском мы с изумлением читаем: "Они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с великой радостью..."

Что же так обрадовало апостолов? Отчего не печаль и скорбь о расставании с возлюбленным Учителем наполняли их сердца, а великая радость? Ответ на этот вопрос дает нам Священное Писание: "Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода."(Ин.12.24.)

Божье Сеяние на земле - Сын Божий умер на Кресте, чтобы воскреснуть. Но славное и радостное это воскресение, принесшее каждому из нас возможность вечной жизни, стало реальностью только после мучительной смерти, после страшного сошествия во ад, после этого крика, несущегося с Креста: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил!"(Мф.27.46.) Надо, оказывается, умереть, чтобы жить.

Господь умер, чтобы мы жили, и нам надлежит умереть для временного, страстного, грешного, чтобы обрести вечную жизнь, чтобы стать детьми Божиими в Царстве Небесном. Мы так привыкли к Земле, к ее полям и лесам, к ее радостям и печалям, так привыкли, что забыли о Небесном Отечестве. Мы забыли о том, что Бог сотворил нас для жизни в Раю, что мы - граждане Горнего Иерусалима, что земля - место временного изгнания грешной плоти и что "плоть и кровь Царствия Божьего не наследуют!" Как сказал выдающийся русский святитель архиепископ Иннокентий (Борисов): "Люби, сколько хочешь, землю и прилепляйся к ней, но ты оставишь ее навсегда.... Не здесь твое место, оно или на Небе, или в аду."

Человек предназначен Небу. Он больше дерева, бабочки и кошки. Он - сын Божий! После Воскресения Христова он не обречен навеки "добывать хлеб свой в поте лица своего". Бог предназначил ему иную, лучшую участь: освобождение от страстей, от гнета мучительного труда и безнадежной скуки. Он, человек, - гражданин Неба! Откуда Церковь знает это? Она знает это после Вознесения Господа.

Страшно подумать, что вечная жизнь предназначена нам на этой земле, в этой грешной и больной плоти, с этими изнуряющими страстями! Если бы это было так, такая жизнь стала бы воистину адом. Но к счастью нашему, Господь вознесся, открывая и нам дорогу на Небо.

Вот почему радуются и ликуют апостолы на Елеонской горе, вот почему в празднике Вознесения Господня нет ни малейшей частицы печали, так свойственной всякому расставанию. Беседуя со Своими учениками накануне Голгофских страданий Господь наш Иисус Христос сказал апостолам удивительные слова: "Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет; женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее, но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир; так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас..."(Ин.16.20-22.)

Унесем же сегодня с собою в наши домы и семьи, к нашим друзьям и знаемым, унесем с собою из храма Господня в обезбоженный мир, к тем, кто ненавидит и любит нас, унесем же с собою апостольскую радость, которую никто не сможет отнять. Аминь.

Храм святителя Владимира, митр. Киевского в г. Королеве Моск. обл.

Прошло 40 дней от Воскресения Христова, в течение которых ученики Христовы переживали несравненную радость сладостных бесед со Христом Воскресшим. В последний день Своего видимого пребывания на земле Господь, явившись собравшимся апостолам и заповедав им не отлучаться из Иерусалима, но ждать обещанного им ''другого Утешителя…Духа истины…'' (Ин.14;16,17), вывел их из Иерусалима на гору Елеонскую, по пути беседуя с ними об устроении Своей Церкви на земле. На вершине горы Елеон Христос, разъясняя апостолам, в чем должно состоять их назначение, сказал им: ''Вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли'' (Деян.1,8). ''И, подняв руки Свои, благословил их'' (Лк.24,50). И видят апостолы, что Господь начинает подниматься от земли, светлое облако скрывает Его от их взоров, небеса принимают в сокровенные недра свои…

Чрез Вознесение Господа падшее человечество Христом возводится от земли, тления и смерти к нескончаемой жизни на небе. Христос, воскреснув силой Своего Божества, чрез Вознесение удостоил обоженное и одухотворенное человеческое естество величайшей чести и славы седения одесную Отца.

Вознесшись на небо, Господь не оставил землю Своим Божественным присутствием, стал еще ближе к человеку, ко всем верующим в Него. Ныне Он находится на земле не только вездесущим Своим Божеством, но и в великом и пренебесном таинстве Евхаристии – Божественных Тела и Крови Его, которых приобщаются верные. Преславное Вознесение Спасителя на небо было продолжением и завершением прославления Его по человечеству, которое началось в Воскресении, и основанием которому послужил Крест Христов. Здесь совершается и завершается таинство Домостроительства нашего спасения Христом в Его пребывании плотию на земле.

Вознесение Иисуса Христа на небо вместе с тем открывает для всех верующих в Него путь к небу, к вечной жизни, подобно тому, как Его смерть и Воскресение есть победа над грехом и смертью для всего человечества. Христос вознесся на небо, как первенец из мертвых, представив в Своем Лице начаток искупленной и возрожденной Им человеческой природы. Он взошел со славой к Светоначальнику Отцу Своему, Крестом Своим разрушив древнее осуждение человечества и средостение (преграду) вражды между человеком и Богом.

Вознеслся еси во славе, Христе Боже наш, радость сотворивый учеником обетованием Святаго Духа, извещенным им бывшим благословением, яко Ты еси Сын Божий, Избавитель мира (Тропарь, гл. 4-й).

С праздником, православные!

http://www.nikolay.orthodoxy.ru/ - Никольский Благовестник № 6, 4 июня 2000 г.

Слово в день Вознесения Господня

«Извед же их (Апостолов) вон до Вифании, и воздвиг руце Свои, и благослови их, и бысть, егда благословляше их, отступи от них, и возношашеся на небо. И тии поклонишася Ему, и возвратишася во Иерусалим с радостию великою» (Лк. 24, 50—52). Так окончилось земное поприще Спасителя нашего и Господа! Много страдал Он, много и прославлен. Не было скорби, как Его скорбь, и нет славы, как Его слава. Смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя: тем же и Бог Его превознесе, и дарова Ему Имя, еже паче всякого имене, да о Имени Иисусове всяко колено поклонится, Небесных, и земных и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос во славу Бога Отца (Флп. 2, 8-11).

Иннокентий, архиепископ Таврический

Узрим ли мы когда-либо эту славу Господа нашего? Узрим, ибо Господь в последней великой молитве Своей Сам молил об этом Отца Своего: «Да видят,- говорил Он,— славу Мою, юже дал еси Мне» (Ин. 17, 24). И Ангелы, по Вознесении Господа явившиеся Апостолам, свидетельствовали, что Господь придет ко всем нам в последний день таким же образом, каким Апостолы видели Его восходящим на Небо (Деян. 1, 2). Будем даже участвовать в славе вознесшегося Господа, если только не сделаем себя недостойными, ибо Он для того и вознесся на Небо, дабы приготовить его к принятию всех истинных последователей Своих. «Иду,— говорил Он Апостолам, а в лице их и всем нам, - уготовати место вам, и аще уготовлю место вам, паки прииду и пойму вы к Себе, да идеже есмь Аз и вы будете» (Ин. 14, 2-3). Что это милостивое определение относительно нас нисколько не переменилось и по Вознесении, свидетель тому святой Павел, который говорит, что в последний День Пришествия Господа верующие восхищены будут на облаках, в сретение Его на воздухе (1 Сол. 4, 17). Значит, с ними, даже по видимости, произойдет нечто подобное тему, что произошло ныне с Самим Господом на горе Елеонской...

Один путь, братие, которым можно достигнуть и нам высоты святой славы,- тот же самый, которым восшел в славу Господь наш, то есть путь креста, путь очищения, самоотвержения, путь внешних и внутренних страданий. Памятуем ли мы это? И, памятуя, идем ли на Небо путем Христовым?

Если Фавор земного счастья возвышает вас, братие, над всем земным и приближает к Небу, то оставайтесь на нем! Возносящийся Господь благословляет высоту вашу. Только блюдитесь, чтобы на этом Фаворе не погрузиться в сон, и когда Моисей и Илия будут говорить о кресте, на котором должно распинать ветхого человека, вам не заговорить о создании для этого человека не одной, а трех скиний. Помните, что путь на Небо не с Фавора, а с Елеона; а к Елеону надо идти чрез Гефсиманию и Голгофу.

Путь Господень должен быть путем всех и каждого. За всех нас равно пострадал Господь наш; для всех равно отверсто и Небо. Итак, вопрошу всех и каждого: на многое ли в нашей жизни можем указать мы и сказать, что это так сделано или оставлено нами потому, что мы предназначены для Неба, что нам должно быть некогда с нашим Господом? Можем ли указать в наших поступках хотя на что-либо подобное? Удержались ли мы хотя один раз от греха, сделали ли хотя одну добродетель при мысли, что Господь наш взирает на нас с Небес? Как ни мал вопрос этот, но едва ли не найдется между нами людей, которые не смогут и на него ответить утвердительно. Что же значит наша вера в Вознесшегося Господа? Верим или не верим Ему? Если верим, где дела? Если не верим, для чего носить и Имя Его? Кто истинно верит в свое Небесное предназначение, тот не может быть земным: у того уверенность эта по необходимости бывает началом, одушевляющим весь образ его мыслей и чувств, всю его жизнь и все отношения. Истинный христианин во всех обстоятельствах жизни, при всех случаях помнит, что он наследник Неба, сонаследник Христу, и действует сообразно своему предназначению. Всматриваясь в его жизнь, всякий заметит, что он живет не столько настоящим, временным, сколько будущим, вечным, что сердце его где-то далеко, не в этом мире, что жизнь его таится высоко, в Боге. Такими точно и казались некогда христиане язычникам.

Но много ли, братья, такого в нас? Есть ли хотя что-либо неземное, Небесное, Христово? Если есть, то мы, подобно Апостолам, можем возвратиться в дома свои от горы Елеонской с радостью. Благословение возносящегося Господа в таком случае принадлежит и нам, равно как и обетование Святого Духа. При сошествии Своем Он не пройдет мимо тех, которые принадлежат Христу.

В противном случае нам принадлежит, и еще с большей силой, упрек, сказанный Ангелами Апостолам при Вознесении Господа. С большей, говорю, силой, ибо им сказано было: «Что стоите зряще на небо?» (Деян. 1, 11) за то только, что они, по своей любви и усердию, долго взирали на небо, принявшее их Господа и Учителя. А нам надо сказать другое: сынове человеческие, что стоите зряще не на Небо, а на землю? Обратите очи к Небу, воззрите на Спасителя вашего, давно на вас взирающего. Вступите на путь к Небу, давно пред вами лежащий; для легкости на нем сбросьте все тяжести греха, вас подавляющие, приимите в руки ваши крест и идите к своему Спасителю, пока Он благословляет вас на путь этот, пока не затворилось отверстое Небо, пока Ангелы, Небесные и земные, приглашают вас в обители Отца Небесного.

Слышим, слышим, блаженные Небожители, голос ваш и хотим вступить на путь Господень; только подкрепите нас и сопутствуйте нам вашей помощью. Наипаче же Ты Сам, Милосердый Спаситель наш и Господи, Ты Сам не оставь нас сирых духом и немощных. Призри с Небес на благое произволение и немощь нашу, виждь и благослови нас на путь Твой, облеки на нем силою свыше и утверди колеблющиеся стопы наши, пока не прейдем в гору святую Твою и не соединимся с Тобою. Аминь.

(Печатается в сокращении по изданию: М. Погодин. Венок на могилу Высокопреосвященного Иннокентия, архиепископа Таврического. М., 1867)

Иннокентий, архиепископ Таврический

ЖМП 1978, 5

19 / 05 / 2004

http://www.pravoslavie.ru

Проповедь на Вознесение Господне

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

«Аз есмь с вами и никтоже на вы», — говорит Господь каждому верующему в Него. Никакая скорбь, никакие искушения, никакие самые страшные несчастья не должны сломить верующего, соединенного верой и духом со Христом человека. Вот перед нами мощи святителя Илариона и, наверное, большинство из вас читали его житие, читали, как он совершал службу святой Пасхи в Соловецком концентрационном лагере. Узники, совершенно бесправные люди, над которыми их мучители могли надругаться, которых могли убить в любой момент, эти узники праздновали торжество силы Того, на Кого они возложили всю свою надежду.

Внешняя победа в этом мире ничто – важна только победа внутренняя. Внешняя победа дастся Церкви Христовой во втором Пришествии Господа Иисуса Христа. И пример духовной, внутренней победы – сама жизнь Спасителя. Внешне Он был побежден, распят как злодей и разбойник. Но совершилось то главное, ради чего Он пришел в мир, то, по сравнению с чем любая внешняя победа – сор ничего не стоящий - это Его победа над смертью — над самым страшным и непобедимым злом, которое существует в мире. «Смерть, где твое жало, ад, где твоя победа?! Сия есть победа победившая мир – вера ваша», - восклицает апостол Павел, духовными очами созерцая подвиг любви к человеческому роду Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа.

Через сорок дней после Пасхи там, на Соловках, где святитель Иларион возглавлял пасхальную службу, конечно же праздновалось и Вознесение. Конечно же, сонм заключенных епископов, священников и мирян воспевал и эти великие и прекрасные слова: «Аз есмь с вами, и никтоже на вы». С этими словами, быть может, многие из них уходили и на мучения, и на казнь, твердо веруя, что Господь Иисус Христос с ними и они победители, и никто их победить не может. «Аз есмь с вами, и никтоже на вы!». Они пренебрегли жизнью своей плоти, они пренебрегли внешней победой, столь ценимой в этом мире, ради следования за Истиной, которую они обрели, за Христом Спасителем.

Вот братья и сестры, о чем хотелось сказать сегодня. Но насколько мы отличаемся от победивших зло этого мира новомученников и святых. Исповедь наша, когда мы предстаем пред Богом и должны каяться в наших злобах и грехах, все более и более, год от года, становится все менее похожа на исповедь и все более на малодушные вопли и жалобы на жизнь. Забыто могущество христианина, забыто то, что мы должны быть победителями в этом мире, победителями зла. Бесконечные жалобы на ближних, бесконечные жалобы на обстоятельства жизни, бесконечное уныние и отчаяние — вот, что к несчастью сегодня побеждает православного христианина.

Малодушие, а не мужество — вот что становится качеством духа современного человека. «В терпении вашем стяжите души ваша». Об этом терпении и мужестве, о том, что все здесь на земле посылается нам от Господа и в том состоянии, в котором мы призваны Богом, мы должны подвизаться терпеливо и мужественно — об этом забывают многие даже в Церкви. Ищут компромисса, ищут легкого, ищут самооправданий и в результате теряется дух христианский. Но Господь не любит боязливых. Дух Божий отходит от человека и оставляет его один на один с его беспомощностью, с его слабостью, с его страшным унынием. И это вместо того, чтобы он набрался, наконец, мудрости возблагодарить Господа за все те испытания, которые Он посылает нам, возблагодарить, потому что только в благодарении заключается истинное познание Бога. Никак по-другому Бога падшему человеку познать невозможно. Сегодня в начале Божественной литургии на антифонах мы слышали слова Псалмопевца: «Бог в тяжестех Его знаем есть, егда заступает ны» — Бог познается в испытаниях и тяжестях жизни, когда после порой продолжительного, но совершившегося нашего терпения в перенесении этих испытаний, Бог являет Свою силу – «егда заступает ны». В этом великая тайна истинного Богопознания, тайна Креста и смысла человеческих страданий. «В терпении вашем стяжите души ваша», — заповедует нам Господь.

Можно до бесконечности унывать, жаловаться искажать само таинство исповеди осуждением ближних, ропотом на Бога, забывая осудить главного виновника своих бед — самого себя. Бесплодной смоковницей оказывается тогда человек. И все это будет продолжаться до тех пор, пока мы не осудим сами себя, не возблагодарим Бога за все, что Он посылает нам, поняв, что каждое мгновение жизни, каждый день для православного христианина — это те шаги в Царствие Небесное, которыми ведет нас Господь. Именно эти искушения, посланные от Бога каждому из нас, именно нашей душе, с нашими болезнями, с нашими немощами надо преодолеть, чтобы вознеслась до бессмертия наша душа.

Был один монах, к которому тридцать братьев живущих в монастыре относились хорошо, а трое очень плохо и всячески его оскорбляли и обижали. В малодушии этот монах решил уйти из монастыря, надеясь найти лучшую долю. Он поселился в другом монастыре, и там из двадцати человек пятнадцать любили его, а пять относились к нему презрительно. Он снова не выдержал, и перешел в другой монастырь, там три человека относились к нему хорошо, а двадцать плохо. И так далее, и так далее... И вот когда он совершенно изнемог, и, наконец, понял гибельность этого порочного круга, он остановился перед дверью первой попавшейся ему обители, взял свиток пергамента и написал на нем: «Никуда не выходи отсюда и все терпи». И в этой обители случилось так, что несколько человек относились к нему хорошо и мирно, а несколько человек по наущению дьявола возненавидели его. Каждый раз, когда находило искушение, он доставал свиток, прочитывал его, приходил в мирное устроение и решался терпеть до конца все, что ниспосылается ему. Братья, которые относились к нему с подозрением пришли к настоятелю и сказали: «Авва, этот новый монах — колдун. У него какой-то заговор написан на пергаменте, изгони его из обители». Настоятель монастыря, был мужем мудрым. Он пришел однажды, когда брат спал и, будучи наделен настоятельскою властью, открыл это письмо, чтобы узнать, что же там написано и прочел слова о терпении. На следующий день настоятель вызвал монаха и братий, восстающих на него, и сказал: «Что вы имеете сказать против этого монаха?» Они сказали: «Он — колдун». Игумен спросил у брата: «Что ты скажешь на это?» «Простите меня, братья», — сказал наш, теперь уже терпеливый монах и поклонился им в ноги. «Выгони его вон! Он признался!» — сказали монахи-обвинители. И вновь игумен спросил: «Что ты теперь скажешь?» И вновь он сказал: «Простите меня, отцы и братья. Как, авва, ты решишь, так и будет». И тогда настоятель сказал: «Возьмите у него его свиток, прочтите и делайте с ним все, что хотите». Братия взяли этот свиток и прочли: «Будь в этом монастыре, и что бы ни случилось, все терпи». Тогда братия устыдились, стали просить прощения у игумена. Игумен сказал: «Что вы просите прощения у меня? Просите прощения у Бога за себя и за свои души и у этого брата».

Невозможно нам называться христианами и пребывать в малодушии. Невозможно нам надеяться на то, чтобы быть со Христом в Царствии Небесном, куда Он вознесся в нынешний, сороковой день после Пасхи, и не быть Его посильными соподвижниками в крестном пути нашего Господа, воплотившегося, распятого и вознесшего нас всех ради спасения каждой нашей души.

Дай Господь, чтобы этот праздник Вознесения вознес наши души к радостному пребыванию в этом мире, к истинному христианскому мужеству, к торжествующему над злом и унынием терпению всех испытаний и скорбей, подобно тому терпению, которое принес Спасителю священномученик Илларион. Потому что это дерзость и грех перед Богом, когда мы унываем в этом прекрасном и удивительном мире, который Господь создал для нас и через который Он ведет нас к еще более удивительному и прекрасному миру — Царствию Небесному. Аминь.

7/20 мая 1999 г.

Архимандрит Тихон (Шевкунов)

08 / 06 / 2005

http://www.pravoslavie.ru

Что такое Вознесение?

автор: Диакон Андрей Кураев

Что же значит Вознесение? Это расставание? Остались ли люди на земле одни, как и прежде? Мы просто были навещены - и вновь оставлены? На небесах мы получили Ходатая - но на земле мы по прежнему одни? Стал ли Бог ближе к нам? Были дни, когда Он был не просто ближе, Он был с нами, посреди нас. Те дни прошли. Унесла ли с собою река времени присутствие Творца Вечности на земле? С каждым годом, с каждой минутой становимся ли мы все дальше от той единственной точки истории, когда Слово стало плотью, когда Вечность коснулась времени?

Однако прощальная страница Евангелия совсем не так печальна. Она наполнена не плачем разлуки и не прощальными словами. Скорее Христос отрицает Свой уход, предупреждает, чтобы Его не считали отсутствующим: "Се, Я с вами во все дни до скончания века" (Мф. 28, 20).

Что оставил Христос "после Себя"? Протестантский рефлекс немедленно отвечает на этот вопрос: Евангелие. Но не слишком ли поспешно это отождествление Христа с книгой о Нем? Не превращает ли такая доктрина Христа - "в начетчика, который принес на землю только кучу текстов"? Спросим иначе: что апостолы приняли от Христа, что они усвоили от Него? Только знания, те знания, что сегодня усваивают на уроках "Закона Божия" или на "библейских курсах"? Или нечто несравненно большее, чем богословские схемы и моральные прописи?

Но и этот вопрос не является самым важным. Важнее его другой: а что Христос принял от Отца? Ведь то, что Сын принял от Отца, Он дал Своим ученикам. Так что же от Отца передается Христу, от Христа - апостолам, от апостолов - Церкви?

Что Христос получил от Бога? Только знание? Или силу, и славу, и власть, и саму Божественность? Сын получил от Бога Вечность, то есть такое бытие, которое не может быть коррозировано тлением и смертью. Это то, что называется "предвечным рождением". Тем и отличается рождение от акта творения, что рождаемому передается вся природа рождающего (в то время как творение лишь в каком-то отношении подобно своему творцу).

А затем Сын рождается вновь. Но уже в потоке времен - рождается от человеческой Матери. И то, что Его Ипостась получила от Отца до начала времени, Он передает Своей новой, человеческой природе. Происходит обожение человеческой природы Богочеловека, своей полноты достигающее уже в Воскресении. Именно тогда не только Божественная природа, единосущная с Отцом, но и человеческая природа, воспринятая Словом от Марии, становится достойна высших именований. Так православная традиция толкует те слова апостольской проповеди, что так соблазнительны для "Свидетелей Иеговы": "Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли" (Деян. 2, 36).

Что значит "соделал"? Неужели Сын есть тварь? Св. Григорий Нисский обращает внимание на то, что, во-первых, эта проповедь обращена к иудеям, которые видели лишь "завесу плоти" Христа и не видели Его духовной природы, а во-вторых, на то, что у апостола употреблено указательное местоимение. Указывать можно только на то, что видимо. Иудейская толпа не была на Фаворе и потому Божественной славы Иисуса не видела. Видеть они могли лишь его человеческую природу. И значит, именно на человеческую, а не на духовную природу Христа указывают слова о том, что "Бог соделал Господом Сего Иисуса".

По воскресении свойства славной Божественной природы даются уничиженному на Кресте телу Христа. В богословии это называется "перихорезис" - обмен свойствами двух природ Христа и обмен именами. Вслед за Тертуллианом мы получаем право совмещать прежде несовместимое: "Распят Сын Божий; не стыдно, потому что постыдно. И умер Сын Божий; оттого и заслуживает веры, что бессмысленно. И Похороненный воскрес; несомненно, потому что невозможно" (Тертуллиан. О теле Христа, 5). "Божеские именования переходят на человека, так что видимый на Кресте именуется Господом Славы по причине соединения естества Его с низшим и перехождения вместе с тем и благодати наименования от Божеского на человеческое" (св. Григорий Нисский. Против Евномия, 6,2).

Преодолев человеческую смерть, Логос своей Вечностью, полученной от Отца, напитал Свою человеческую природу, полученную от Жены. Но это Он сделал не для Себя, а для нас. Свою человеческую природу, преображенную Вечной Жизнью, Он передает далее нам: "Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною" (Ин. 6, 57).

Это не предание учения, но предание Жизни. Это не Интернет, не информационная цепочка. Это передача самого бытия, истечение Вечности, а не передача "гностической" информации.

"Все предано Мне Отцом Моим, ...и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть" (Мф. 11, 27), - говорит Христос. "Дана Мне всякая власть на небе и на земле" - это последние слова Христа перед Вознесением (Мф. 28,18).

Христианский Бог - это Троица. Мы не можем говорить о Сыне, не вспомнив об Отце. Прежде чем говорить о том, что Им передано, надо поставить вопрос о том - что Им получено. Получена Им полнота Божественной Жизни. И именно она передается Христом людям.

Даже власть Суда, от Отца данная Сыну, передается Им апостолам (1 Кор. 6, 2-3). Даже знание Непостижимого Отца передается от Сына тем, "кому Сын хочет открыть". Свои отношения с Отцом Христос хочет ввести в мир людей:"Как и Мы" ("Отче Святый! соблюди их, ...чтобы они были едино, как и Мы... Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино" - Ин. 17, 11, 21). Люди должны не просто узнать то, что известно Христу. Люди должны стать тем, чем был и есть Христос: "Они - как и Я" ("Они не от мира, как и Я не от мира" - Ин. 17, 16). "И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им" (Ин. 17, 22). Слава (теофания) на библейском языке - это не "известность" и не "популярность". Это проявление Божия Присутствия. Как очевидно присутствие Бога в Сыне Божием, так же ощутимо это Присутствие должно просиять и в Его учениках. Наконец, величайшая из Божиих энергий, имя которой в сознании христиан даже стало синонимом слова Бог - любовь,- включается в акт передачи от Отца через Сына к апостолам: "Любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них" (Ин. 17, 26).

То, что подлежит передаче, что наследуется христианами от Христа и передается из поколения в поколение - это и есть Предание. Но если вопрос о том, что Христос передал людям, нельзя обсуждать без предварительного уяснения вопроса о том, что Христос прежде принял от Отца, - значит, вопрос о Предании надо ставить в контексте триадологии (триадология - учение о Боге как Троице).

Предание зарождается в Троице. Предание начинается - от Отца к Сыну [ 1 ]. И далее Предание водопадом ниспадает на землю с Неба - от Отца Христом. "Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас" (Ин. 20,21).

То, что Христос получил от Отца - Он дал апостолам, а те передали Церкви. Св. Ириней (II в.) и Тертуллиан (III в.) говорили о Предании: это то, что Церковь от апостолов, апостолы от Христа, а Христос от Бога восприняли [ 2i ]. И когда я читаю у Карла Барта, что "вся жизнь Церкви необходима лишь для осуществления того, что мы назвали вестническим служением Церкви, для kerygma, то я лишь поражаюсь этим нечувствием к онтологической глубине христианства. Если Барт прав, то Христос - Ангел, вестник, а никак не "Единородный Сын, Сущий в лоне Отчем". Ибо зачем Главе Церкви пребывать столь существенным образом соединенным с бытием Отца, если задача Церкви сводится к информированию?

Вновь и вновь повторю: экклезиология (учение о Церкви) должна прямо уходить в выси триадологии (учение о Троице). Церковь несет и дарит людям то, что ей вручили апостолы. Апостолы могли вручить Церкви лишь то, что передал им Спаситель. Христос же пришел в мир для того, чтобы передать людям то, что Он Сам принял от Отца. Поэтому вопрос о том, что Церковь в истории может дать человеку, - это вопрос о том, что Сын воспринял от Отца в вечности.

Отец предает полноту Своей Божественности Христу; Христос вручает Свою жизнь людям. Как во Христе "обитала вся полнота Божества телесно" (Кол. 2, 9) - так и людям должна быть передана возможность стать "причастниками Божеского естества" (2 Пет. 1, 4). Согласно торжественному заверению апостола Павла, от этой любви Божией, дарованной во Христе, нас не может отлучить ничто (см.: Рим. 8, 39). Но любовь Христа к людям, как мы видели из только что приведенных слов Христа, означает пребывание самого Христа в человеке. Значит - ничто не может отделить христианина от Христа: "ни настоящее, ни будущее". Ни даже сам факт Вознесения Спасителя.

Однако - как Спаситель вручает Свою Богосыновнюю Жизнь людям? Здесь нет торжественных деклараций о делегировании неких полномочий. Новый Завет - не нотариальный документ, юридически фиксирующий усыновление найденыша. Христос вверяет людям полноту Своей жизни. Но вверение означает и выдачу, отказ от полновесного контроля со стороны "заимодавца"... И в русском, и в греческом, и в латинском языках "предать" означает и передать, и выдать... Предание - предательство (например, в латинском тексте Лк. 20, 20: traderent illum - "да предаст себя"), выдача, беззащитность. Бог выступает из Своей недоступности и всемогущества и приемлет плоть наших страданий. Предание - это завещание, отдание права собственности. Вот содержание христианского Предания: "Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня" (Ин. 10, 17- 18). Саму притчу о человеке, раздавшем при своем отъезде таланты, Христос рассказал, отправляясь в Свое последнее, крестное и смертное странствие.

Сын Человеческий предается в руки грешников - для их же спасения. Предание - это дар, и это - жертва. Так мы прикасаемся к главной тайне христианства: Предание как тайна крестной любви... Если Христос Себя не выдаст на смерть - люди ничего не смогут принять. Христос разносит Себя и раздает. Но нельзя забывать, что всюду, где Христос "раздает Свое Тело" - Он "преломляет" Его. Вечеря любви не случайно соседствует с Голгофским Крестом. Предание совершается ради любимых.

"Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. ...Сию заповедь получил Я от Отца Моего" (Ин. 10, 17-18). Кому отдает Свою жизнь Христос и зачем? Только Отцу ("В руки Твои предаю Дух Мой")? Только палачам? Его Жертва есть просто отказ, есть только негатив, окрадывание, умаление жизни? Или это есть еще и дарение, и та жизнь, которую отдает Христос, кем-то приемлется?

Для православного сознания очевидно, что прежде всего Христос дарит Себя нам: "Так как распятие совершено за любимых, то Христос называет его славою" (см.: Ин. 7, 39) (св. Иоанн Златоуст [ 3i ]). "Мы не должны ничего ставить выше Христа, так как и Он выше нас ничего не ставил" (св. Киприан Карфагенский [ 4i ]). Любовь Христова жертвует себя любимым, то есть - людям.

Символом жизни в Библии является кровь. Христос не просто изливает Свою кровь. Кровь Христа не просто впитывается камнями Голгофы. Кровь Христа не просто исторгается из Него насилием палачей. Он Сам открывает источники Своей Крови. И собирает ее в Чашу (парадоксальным образом - еще до Распятия). И эту Чашу Крови Он предлагает - кому? Свою изливаемую Кровь Христос предлагает испить не сатане, не палачам и не Богу Отцу. Он предлагает, чтобы апостолы приняли ее в себя. "Не могли бы мы пить и Крови Христовой, если бы Христос не был прежде истоптан и выжат", - пишет в III веке св. Киприан Карфагенский (Письмо 63. К Цецилию о таинстве чаши Господней [ 5i ]), приводя пророческий текст: "От чего же одеяние Твое красно, и ризы у Тебя, как у топтавшего в точиле?" (Ис. 63, 2).

Итак, Христос отдает людям Самого Себя, Свою жизнь. Но если это так, то и люди должны принять от Христа именно то, что Христос им передал. Не Его слова и не слова о Нем, а Его Самого, Его Жизнь.

Ведь в этом и состоит главный смысл религиозной истории: мир оказался оторван от Бога, и в этой своей оторванности он начал задыхаться, болеть, умирать. Чтобы насытить этот умирающий мир энергиями жизни, надо не просто с Небес провозгласить ему прощение. Водолаза, который задыхается из-за того, что по ошибке сам перерезал себе шланг с подачей воздуха, не спасут слова капитана: "Я прощаю тебе порчу государственного имущества!" [ 2 ]. Нужно, чтобы Дух Жизни вновь был посреди нас и в нас. Бог должен быть с нами и после Вознесения. Мир истории не должен быть изолирован от Вечного круга бытия.

Поэтому Православие убеждено, что Христос оставил не добрую память о Себе, но Самого Себя. Он не уходил. Его Вознесение не обеднило человеческую жизнь, а обогатило нас: ибо Вознесшийся Христос от Престола Отца посылает нам Свой Дух, Который возвращает нам и Тело Христово.

Христианство онтологично. Онтологическим мы назовем акт, соединяющий два уровня бытия (вообще онтология - "учение о бытии"). Ядерный взрыв - не онтологический процесс, а вот когда моя мысль поднимает мою руку, то есть, говоря языком Декарта, субстанция мыслящая воздействует на субстанцию протяженную - это уже онтология. Важнейшие же уровни христианской онтологии - Творец и тварь. Так вот, суть христианства в том, что "Бог, избравший меня... и призвавший благодатью Своею, благоволил открыть во мне Сына Своего" (Гал. 1, 15-16). О том же говорит и св. Григорий Нисский в своем толковании на Песнь Песней: когда происходит истинная встреча человеческой души (Невесты) и Христа (Жениха) - "начинается взаимное перехождение одного в другое, и Бог бывает в душе, и душа также переселяется в Бога. Невеста достигла, кажется, самого верха в надежде благ, ибо что выше сего - пребывать в самом Любимом и в себя восприять Любимого?" [ 6i ].

В христианстве Бог дает людям Свою вечность. И поэтому христианское Предание - это поистине "традиция бессмертия" [ 3 ].

"Без Меня не можете делать ничего" (Ин. 15, 5), - говорит Христос. Он не говорит, что "вы не сможете что-либо доброго сделать без консультации с книгами моих апостолов". Он говорит: "без Меня". Значит, чтобы христиане хоть что-то смогли изменить в мире - с ними должен быть и действовать Христос. Значит, чтобы быть христианином, надо иметь в своей жизни нечто иное, чем Писание. Надо иметь в себе святыню большую, чем Писание. Наличие Библии в доме не гарантирует успеха. Есть еще нечто, в отсутствие чего мы не сможем "творити ничесоже".

Странно, что когда на диспутах я пристаю к протестантам с вопросом "что же нам оставил Христос" - они упорно час за часом твердят: "Библию, Библию, Библию...". Понятно, это основной постулат протестантизма: sola Scriptura. Только Библия является источником познания Бога. Никакие человеческие "предания" не могут дополнять или изменять Слово Божие... Но можно ли тезис, рожденный в совершенно определенной полемике (в полемике первых протестантов против католичества), считать универсальной формулой христианства? Не слишком ли много оставляет за своими рамками эта торжественная и красивая формула: "только Писание"?

А ведь достаточно хоть немного задуматься, что бы выйти за пределы своего протестантского катехизиса и ответить на мой вопрос: "Христос оставил нам Духа Святого"; вспомним будущее время в обещании Христа: "Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам" (Ин. 14, 26). Когда апостолы под воздействием Духа "вспомнили" и записали слышанное от Христа - неужто и Утешитель покинул их, однажды уже осиротевших в Вознесении? Бог пришел, к людям, чтобы отныне быть неразлучным с ними.

По слову ап. Павла, "никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос" (1 Кор. 3, II). Основание Церкви и христианской жизни - Христос, а не Библия. Протестанты не без основания отмечали, что некоторые стороны церковных преданий при чрезмерной увлеченности ими могут заслонить собою живого Христа [ 4 ] . Но не произошло ли с самим протестантством чего-то подобного? Не заслонила ли Библия им живого Христа? Написано же в баптистском учебнике догматики: "Священное Писание достаточно для полноты духовной жизни человека" [ 7i ]. Мне всегда казалось, что для полноты духовной жизни нужен Сам Бог, а не слово о Нем. Или, например, говорит адвентистская книжка: "Служение учения Церкви не имеет права основываться ни на чем ином, кроме как на Библии" [ 8i ]. Но разве не мертво слово, которое зиждется не на живом сердечном опыте, а на цитатах?

Есть ли Писание единственная форма присутствия Христа в Церкви, в людях, в истории? Что толкуют подлинно христианские богословы? Писание - или Опыт? Экзегетами чего они являются? Текста или сердечной глубины, обновленной Христом в них самих? Только ли услышанное обречены пересказывать век за веком поколения проповедников? При каждом пересказе Весть все более будет стираться...

Или же есть источник обновления Проповеди? Если есть - то где? Что вновь и вновь зажигает сердце? Ответ один: Дух. Значит, чтобы апостольская проповедь - даже в том виде, в каком она записана в книгах Нового Завета - вновь и вновь звучала, апостолы должны были оставлять в учениках нечто некнижное: Дух и Радость Христову.

Не надо делать Христа пленником Его же собственной Книги. Протестантский принцип "sola Scriptura" замыкает уста Христу и говорит Ему точь-в-точь как Великий Инквизитор у Достоевского: "Не отвечай, молчи. Да и что бы Ты мог сказать? Да Ты и права не имеешь ничего прибавлять к тому, что уже сказано Тобой прежде. Зачем же Ты пришел нам мешать?" А если Христос хочет говорить не только апостолам? Если Он желает касаться и воспламенять сердца и других людей?

О щущение свободы Бога, которая не скована ничем, и ощущение Его любящей близости к людям породили очень непротестантские слова св. Иоанна Златоуста, которыми он начинает свое толкование Евангелия от Матфея: "По-настоящему, нам не следовало бы иметь и нужды в помощи Писания, а надлежало бы вести жизнь столь чистую, чтобы вместо книг служила нашим душам благодать Духа, и чтобы как те исписаны чернилами, так и наши сердца были исписаны Духом" [ 9i ].

Евангелие - путь ко Христу. Но путь и цель не стоит отождествлять. Реальность, возвещаемая свидетельством Писания, превосходит все свидетельства. Христос выше Евангелия, и Он может действовать в людях не только через посредство Своей Книги.

Чтобы человек мог приступить к толкованию Библии, опыт внебиблейского прикосновения к Истине уже должен у него быть. "Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, ...и не может разуметь. ...Но духовный судит о всем... Ибо кто познал ум Господень? А мы имеем ум Христов" (1 Кор. 2, 14-16). Библия Боговдохновенна - значит, понять ее и расслышать ее основную весть о Слове, ставшем плотью, о Любви Отца, явленной в Сыне, может лишь человек, уже коснувшийся Духа.

Чтобы понять сказанное - человек должен уже прикоснуться к Несказанному. А Оно-то уж точно не может быть вмещено в страницы текста. Поскольку Молчание первичнее речи, опыт Прикосновения, опыт того понимания, которое уже гото во вот-вот родиться, - первичнее чтения Книги.

Читающий должен получить доступ к тому же Источнику, что и священнописатель,- лишь тогда он поймет, о чем идет речь. Заключен ли этот Источник в евангельском тексте? Если Евангелие само по себе способно гарантировать адекватность и богопросвещенность своего понимания, то перед нами некое особое таинство Воплощения Слова не в человека, а в книгу, некая магия самостоятельно живущего текста, который сам из себя способен творить чудеса. Как католический священник совершает таинства сам, в силу данных ему властных полномочий - так и Евангелие в протестантском понимании оказывается самостоятельным подателем благодати веры, которому живое дыхание Бога уже и не очень-то нужно [ 5 ]. Православное богословие, однако, утверждает, что Таинства свершает не священник, а Сам Бог (священнослужитель лишь служит Таинству), - и так же православие мыслит о таинстве чтения Евангелия: лишь с Богом можно познавать Божие. Прежде чтения евангельской странички мы молимся Богу - "о еже услышати нам Святаго Евангелия чтение", молимся не о лучшей акустике, а о ниспослании нам дара верного понимания, верной герменевтики текста.

А это означает, что должен быть некий путь рождения в человеке того духовного опыта, который только и откроет ему глаза на смысл Благой Вести. А путь к пониманию текста сам текстом быть не может. Если Писание Боговдохновенно, то только Дух Святый обладает герменевтическим ключом. И это Предание Духа происходит по внетекстуальным каналам: как опыт, как ощущение.

"Разумеешь ли, что читаешь? - спросил Филипп эфиопского евнуха. Он сказал: как могу разуметь, если кто не наставит меня" (Деян. 8, 30-31). Именно Дух заставляет нас исповедовать Иисуса Господом (см.:1 Кор. 12, 3) и открывает ум к разумению того текста, что написан был при участии Духа.

Писание содержит все знания, необходимые ддя нашего спасения, но оно недостаточно для того, чтобы мы восприняли, верно истолковали и верно применили к своей жизни эти знания, таящиеся в нем. Писание должно читаться через дар того же Духа, Который вдохновил сами Писания. Дух внес смысл в человеческое слово. Кто же может вынести этот смысл из слов и донести их до сердца читающего человека? Бог дает постижение Своего Слова. Благодаря новому действию Бога мы познаем смысл Его Откровения. Так были открыты глаза эммауским путникам и на Христа, и на смысл Моисеева Закона... Иисус Один может снять покрывало с наших глаз, чтобы мы могли понять написанное [ 10i ]. Чтобы понять слово Господа к апостолам, надо почувствовать действие Духа в нас.

В церковном понимании - по справедливому замечанию католического богослова Л. Буйе - "Предание по отношению к Библии не есть некий посторонний элемент, без которого она оставалась бы неполной. Речь идет о том, что Библию нужно вновь ставить - или, вернее, поддерживать, - в ей присущей атмосфере, в ее жизненной среде, в ее первоначальном освящении. Это Библия и ничего кроме Библии, но это - Библия вся целиком, не в букве своей только, но и в Духе, Авторе, непрестанно оживляющем ее чтение. "Где, в самом деле, - спрашивал святой Августин, - найти дух Христов, если не в теле Христовом?" [ 11i ].

Стоит обратить внимание на то, что говорит по этому поводу современный православный библеист прот. Михаил Дронов: "В самом деле, если вместе с Писанием не передать опыт богопознания, то невозможно понять, что написано, потому что написано как раз об этом богопознании. Слепому, если он никогда не имел зрения, невозможно объяснить, что такое "красное" или "зеленое". Все, что написано, обращено к уже имеющемуся опыту, переданному путем Таинств, в которых человек опытно переживает богопознание. В Таинствах передается тот ключ, который откроет смысл на писанного, передается то "подобное", которым человек сможет измерить "подобное" этому в Писании... Особо важно отметить, что это правило веры передается как объективное знание, а не как субъективное ощущение, потому что оно объективно передается в Таинствах Церкви" [ 12i ]. [ 6 ]

Итак, Писание не способно исчерпать жизнь души в Боге. Писание ничего не говорит о том, что человек может спастись через чтение Писания. Даже слова Христа: "Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную" (Ин. 5, 39), потом поясняются Им же - что именно должно открыть исследование Писаний: "они говорят обо Мне". Писание - инструмент ("через них"), свидетель, дверь. Но оправдывает себя этот инструмент, только если человек примет Того, Кто обращается к нему через посредство Книги. "Жизнь души не обнимается Писанием всецело. Эта жизнь благодатна, а благодать душе подает, конечно, не книга Священного Писания, а Дух Святой, ниспосланный Церкви" [ 13i ].

Писание есть слово Жениха Невесте. Но разве Жених только слово хочет послать Невесте, не желает ли Он и Себя вверить ей? Писания никогда не были единственным источником, через который Церковь познавала Своего Жениха. Скорее Церковь использовала Писания лишь как способ оправдания своей проповеди, проповеди о своем опыте. Место встречи Жениха с Невестой после Вознесения - это и есть Предание.

Писание лишь говорит о Завете, но осуществляет себя этот Завет не в книге, а в Предании, в таинстве обожения. Чтобы плод Христова служения жил с людьми и в людях, исцеляя их, им нужно посылать Святого Духа. Но Дух не посылается без человеческой просьбы. Собственно, это и есть двойное служение Церкви, две стороны Предания: призывание, мольба о Его пришествии - и Его принятие. По замечательному выражению современного румынского богослова свящ. Димитрия Станилое, "Предание - это эпиклеза в широком смысле" [ 14i ]. Это моление Церкви: "ниспошли Духа Твоего Святого на нас", и это ответ Бога на эту мольбу.

Писание - это слово Бога к людям. Но религия - это диалог. И диалог не может совершаться лишь в той среде, где слышится лишь один Голос. Поэтому место диалога Бога и человечества - не Библия, но история.

Присутствие же Христа в истории, вне страниц Библии - это и есть Предание.

Только двуединство Писания и Предания может сохранить и объяснить уникальность христианства. Уникальность его в том, что оно не укладывается в религиоведческое деление религий на "пророческие" и "мистические".

Пророческие религии говорят о том, как Бог открылся некогда в уникальной полноте некоторым собеседникам и обещал им еще большую полноту откровения в будущем, на грани истории. Опыт, характерный для основоположников таких традиций, считается уникальным и не требует соучастия в нем последующих поколений верующих. В истории появляется точка такой напряженности Богообщения, к какой не могут приблизиться все остальные моменты времени. Путь пророка неповторим - потому что пророк не сам нашел возвещаемую им Истину, а был позван Ею, настигнут и иногда даже понужден свидетельствовать о Ней.

Мистические религии, напротив, не делают принципиального различия между опытом первопроходца и опытом тех, кто приобретает его, следуя тем же путем. Путь, однажды обретенный и испробованный, доступен во всей своей полноте для любых времен. Как закон гравитации был всегда, и был не создан Ньютоном, но всего лишь угадан им - так и законы йоги вечны и неизменны. И если Ньютон по отношению к гравитации находится не в более привилегированном положении, чем любой другой человек, то и открыватель той или иной школы йоги никак не привилегирован по отношению к ее принципам по сравнению со всеми своими последователями. Поэтому здесь нет ощущения уникальности времени, ибо ни один момент истории не может претендовать на то, что в нем легче уловим отблеск Вечности, нежели в других исторических моментах.

Христианство же совмещает в себе и ощущение уникальности истории, ощущение неравноценности ее моментов, присущее историческим религиям, и убеждение мистических религий в том, что опыт Богообщения не замкнут в давно ушедшем отрезке истории.

Христианское Писание говорит об уникальном событии Воплощения, земной проповеди и Жертвы Спасителя. Но Писание, возвещая об уникальном и исторически ограниченном событии, не может быть способом, обеспечивающим пребывание Бога с людьми в других моментах истории. Бог может быть с каждым поколением, со всей историей только посредством Предания. "Только через Предание конкретное действие Бога, коснувшееся определенного момента истории, затрагивает всю историю и оказывается действенным для всех последующих времен" [ 15i ].

В этой формуле важны оба акцента: речь идет об уникальном действии Бога, открывшемся в определенном моменте истории. И в то же время плод этого уникального события, то есть новая близость Бога, оказывается доступен в любой последующей точке истории. Христианин, или, скажем иначе, христианский мистик, может коснуться Вечности из любой точки времени.

Но то, что христианство сохраняет верность историческому Откровению, означает, что история не обесценивается. Предание дает людям Живого Бога, но плод этой встречи и свое осмысление ее человек должен проверять единственным мерилом Писания.

Если бы не было Писания - опыт, рождаемый в истории, мог бы давать слишком сильный "фон", заглушающий Голос Жениха. Писание, за фиксировавшее события давно прошедшие и по тому ушедшие из-под нашего контроля и из-под нашей перестроечной страсти, не позволяет настоящему с его сиюминутными "интересами" и пристрастиями бесконтрольно распоряжаться в церковном доме. Писание позволяет прислушиваться не только к настоящему. Древнее Писание избавляет от засилия сегодняшних газет.

Но если бы не было Предания - христианство рабствовало бы прошлому, а не служило бы Вечности. Если бы не было Предания - христианство рабствовало бы букве и не освобождалось бы в Духе.

Примечания

1. Кстати, хотя бы потому, что Предание начинается как движение от Личности к Личности, если Предание при этом умножает Личности ("Единица, искони двинувшись в Двоицу, остановилась в Троице" - св. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 414), то совершенно некорректно утверждение критиков христианства, будто жизнь в Традиции нивелирует личность.

2. Подробнее о том, как понимает Православие ситуацию человека в мире, где произошло и грехопадение, и Искупление, см. в главе "Можно ли спастись вне Церкви" в моей книге "Если Бог есть Любовь..."

3. Выражение М. Мамардашвили, кстати сказавшего о духовной традиции: "То, что было философским двигателем моей юности, можно свести к такой идее: Иисус Христос мог родиться сколь угодно много раз, но если в один прекрасный день Он не родится в тебе, ты погиб. Вот образ традиции" - М. Мамардашвили. Мысль под запретом. // Вопросы философии. 1992. № 4. С. 73.

4. Проповеди посвящались, главным образом, таким несерьезным и ненужным делам, как перебиранию четок, почитанию святых, монашеской жизни, паломничествам, правилам о постах, церковным праздникам, братствам и т.д. - Аугсбургское исповедание, Артикул 20. Во обще-то это и не столь уж "несерьезные и ненужные" вещи, но действительно: говорить о них нужно, лишь когда Евангелие уже проповедано и усвоено.

5. По меткому наблюдению новомученика архиеп. Илариона (Троицкого), "из Библии протестанты, взбунтовавшиеся против папы-человека, создали "бумажного папу", и была "последняя лесть горше первыя" (архим. Иларион (Троицкий). Священное Предание и Церковь // Голос Церкви. 1914. №3. С. 14-15

6. Правда, эти слова о. Михаила мне кажутся не вполне согласными с его же утверждением, что "предание есть способ прочтения, истолкования Писаний" (С. 18). Как нельзя сводить христианство к тексту Евангелия, так нельзя и Предание редуцировать к герменевтической школе. Выработка герменевтической традиции и даже благодатная помощь Духа в постижении Писания суть лишь проявления Предания, но они не тождественны "Преданию Таинств", о котором в согласии со св. Василием Великим так же свидетельствует о. Михаил. Отождествление же Апостольского Предания с герменевтикой, заявленное в цитированной фразе о. Михаила, может быть подкреплено авторитетом прот. Георгия Флоровского: "Апостольское Предание, как оно хранилось и понималось в древней Церкви, не было скреплено сводом сложных и обязывающих предложений (то есть не принимало вид логической структуры, текста), оно было, скорее, видением смысла и силы события Откровения, Откровения о Боге, Который действовал и действует" (прот. Георгий Флоровский. Писание и Предание с православной точки зрения. // Вестник Русского Западноевропейского патриаршего экзархата. 1964. № 45. С. 60). И все же мне представляется, что Предание - онтологическая, а не герменевтическая реальность. Точнее - это та онтологическая перемена, которая делает возможной герменевтику, адекватную Писанию.

Источник: Диакон Андрей Кураев "Протестантам о православии". М., 2002г.

Дальше действовать будем мы

автор: Священник Сергий Круглов Иногда Христа называют великим революционером, великим подрывателем основ.

Не будем углубляться в богословский контекст этих слов – задумаемся вот о чём: так или иначе, нам, повзрослевшим детям неспокойных лет России, эти слова хорошо понятны, пусть даже и на уровне подсознания.

Априори считали мы, что основы эти, заложенные нашими дедами и отцами в безбожном ХХ веке, только того и стоят, чтобы их подорвать, отменить, если и действовать – то только наперекор им.

И разве мы были не правы?

Это сейчас, в начале ХХ1 века, православие в России становится мейнстримом, среднестатистический обыватель непременно крещен и крестил детей, - но совсем недавно приход в Церковь был знаком протеста - против обмирщения, атеистической заидеологизированности сознания, потребительской заземленной психологии…

Я говорю о нас, поколении, рожденном в 60-70х годах ХХ века. Родившись в пионерские-комсомольские времена, мы приняли грудью перестройку, нашими руками ломались скрепы железного занавеса, и мы же в начале 90х массово пришли в Церковь, с радостью и отчаянной надеждой узнавая в ее негромких словах то, что вычитывали между строк «Словаря атеиста» и на сакральных листах сам – и тамиздата, то, чего чаяло «сердце наю, горя бе в наю» на пути в Еммаус…(вспоминаю себя – каким подвигом считал я когда-то, 12-летний, в конце 70х, хранение дома, в недрах подросткового матраса, рукодельной фотоиконки, раскрашенной от руки, приобретенной у коробейника, на лотке среди календарей и порнографических карт!... ).

И о чём мы слышали также - в горячих, рваных словах, в риффах русского рока.

Один из церковных авторов верно заметил: рок – музыка бунта. И если на Западе, в лоне традиционно (пусть и внешне) христианских ценностей, рок противостоял им и , эпатируя старшее поколение, искал свои темы в язычестве, богоборчестве, ниспровержении всех десяти заповедей Моисеевых (хотя христианская традиция в западной рок-музыке и не прерывалась), то мы в России именно с именем Христа связывали свой протест против атеистических «ценностей» отцов…

Одного мы не заметили, не осознали – что сам по себе протест, отвержение, бунт – никак не согласуется с евангельским «блаженны кроткие», именно поэтому, наверно, мы и не унаследовали эту горькую землю, и русская православная Церковь наша, сформатированная во многом уже - нами, неофитами 90х, так и не смогла толком стать услышанной чающими движения общественной воды.

Вот – один из гимнов нашего поколения, озвученный Виктором Цоем:

Мы хотим видеть дальше, чем окна дома напротив,
Мы хотим жить, мы живучи, как кошки.
И вот мы пришли заявить о своих правах: "Да!"
Слышишь шелест плащей - это мы...

Дальше действовать будем мы!

Мы родились в тесных квартирах новых районов,
Мы потеряли невинность в боях за любовь.
Нам уже стали тесны одежды,
Сшитые вами для нас одежды,
И вот мы пришли сказать вам о том, что дальше...

Дальше действовать будем мы!

Отвергнуть предыдущее, преподанное, отжившее, ложное, уничтожить его, начать с пустого места!... золотая мечта всех революций.( Чем кончаются революции – увы, ныне известно слишком детально).

А ведь тем не менее эти слова : «Дальше действовать будем мы» - как нельзя более актуальны именно для христиан. И именно сейчас, в праздник Вознесения Господня.

Удаляясь от нас к Отцу, Господь Иисус Христос знал, что делал. Он оставлял нам доделать здесь, на земле, важную часть Своей работы по преображению мира, потому что без нас, без нашего участия – спасение не подействует. Евангелист Лука пишет: «…и , подняв руки Свои, благословил их; и, когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо» (Лк. 24, 50-51) Благословение это дано как конкретное знамение: благодаря ему ученики продолжают способность продолжить Его служение, жест благословения – древний ветхозаветный жест : «Тогда он, сойдя, поднимал руки свои на всё собрание сынов Израилевых, чтобы устами своими преподать благословение Господа и похвалиться именем Его, - народ повторял поклонение, чтобы принять благословение от Всевышнего» (Сирах. 50, 22-23), действие старшего, призывающего младшего - действовать, во имя и во славу Божию.

И вот с тех пор , более двух тысяч лет, - Церковь действует. Он – ушел к Отцу, хотя, конечно, и остается с нами, но тем не менее , главные действователи – мы с вами. Вся ответственность за то, увидит или нет, узнает или нет мир Христа Спаса – на нас, коли мы себя считаем преемниками апостолов, Его учеников… В бунте – или в кротости и любви мы действуем? Служим ли ближним как слуги, по слову Его – или величаемся и превозносимся над ними? Нам с вами, конкретным людям конкретных поколений в конкретном месте, воспитанным на «песнях протеста», на эстетике бунта, ох как всё это тяжело… Но ту ответственность, которую Христос возложил на нас, дерзающих именоваться «христианами», никто с нас не снимал. Собственно, об этой ответственности я и хотел еще раз напомнить всем нам (и себе тоже), размышляя о близящемся событии Вознесения Господня.

Ну и как нам исполнить это благословенное служение, когда мы воспитаны на борьбе с врагами, когда во всех современных бедах и нестроениях готовы винить каких угодно вредителей, только не себя самих? Может быть, хватит «боёв за любовь» - надо учиться просто любить, пока не стало совсем поздно? Может быть, Церкви Христовой надо заниматься не политикой и поддержанием собственного статуса в обществе, а самой собою, то есть духовным устроением собственно христиан, не обходить моря и земли, сбирая как можно больше новообращённых, а заняться устроением тех, кто УЖЕ в Церкви и, по преемству апостольскому, именует себя учениками Христа?..

Отвечать на эти вопросы – необходимо сейчас. Хотя бы потому, что – «время начаться суду с дома Божия» - Господь, придя оттуда, куда Он ушел на время в день Вознесения, те же самые вопросы задаст в первую очередь нам с вами – и что мы ответим?

http://www.pravmir.ru

Вознесение вовсе не означает отсутствие Иисуса...

...но говорит нам о том, что Он жив и находится среди нас по-новому; что Он уже не в каком-то определенном месте, как был до Вознесения; Он теперь в господстве Бога, присутствует в каждом пространстве и времени, рядом с каждым из нас.

Папа Франциск

[ Вернуться к разделу: "Христианские проповеди" ]

[ Читайте також: "Християнські проповіді" українською ]

Рекомендуйте эту страницу другу!