Наставления, полезные для духовной жизни

К содержанию: "О подражании Христу"

Книга первая

Глава 1. О подражании Христу и о презрении мира и всех его сует.

"Кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме", говорит Господь. Этими словами Христос призывает нас подражать Его жизни и нравам, если мы хотим по истине просветиться и избавиться от всей сердечной слепоты. Итак, да будет нашим главным попечением поучаться в жизни Христа Иисуса.

Его учение превосходнее всякого учения святых, и тот, кто имеет Дух Его в себе, тот найдет в этом учении “манну сокровенную”. Но со многими бывает, что они и часто слышат Евангелие, однако же мало стремятся, потому что Духа Христова не имеют. А кто хочет в полноте уразуметь слова Христовы, тот пусть постарается всю свою жизнь сообразовать со Христом.

Что пользы тебе высоко мудрствовать о Троице, когда нет в тебе смирения, и оттого ты Троице не угоден? Истинно, не высокие слова делают человека святым и праведным, а жизнь добродетельная делает его угодным Богу. Пусть не умею определить, что есть благоговение: лишь бы я его имел. Если знаешь всю Библию и все изречения мудрецов, что пользы во всем том, когда нет у тебя любви и благочестия? Суета сует, все суета, кроме любви Божией и служения Ему Единому. Презирая мир, взирать на небесное Царствие- вот в чем состоит верховная мудрость.

Величайшая мудрость - искать Царства Небесного, удаляясь от мира. Суета -искать богатства гибнущего и на него возлагать упование. И суета также гоняться за почестями и надмеваться горделиво. Суета прилепляться к желаниям плоти и того желать, от чего после придется понести тяжкое наказание. Суета желать долгой жизни, а о доброй жизни мало иметь попечения. Суета заботиться о настоящей только жизни, а в грядущий век не смотреть нисколько. Суета любить то, что скоро проходит, и не спешить туда, где пребывает вечная радость.

Чаще вспоминайте слова: “Не видел того глаз, не слышало ухо..” Более же всего старайся отвлечь свое сердце от любви к видимому и прибегнуть к невидимому, ибо тот, кто следует своим чувственным желаниям, тот оскверняет совесть и теряет благодать Божию.

Глава 2. О смиренном чувстве о себе.

Всякий человек по природе желает знания; но в знании без страха Божия какое благо? Лучше, поистине, смиренный поселянин, кто Богу служит, чем гордый мудрец, кто, о душе не помышляя, исследует ход небесных светил. Кто себя самого хорошо знает, тот о себе самом низко думает и не услаждается человеческими похвалами. Если знаю все, что есть во вселенной, а в любви не пребываю, что пользы мне в том пред Богом, Который по делам будет судить меня?

Усмири в себе излишнее желание знаний; от него тебе прибудет великое рассеяние и обольщение. Знающие любят, чтоб их почитали мудрецами. Много есть такого знания, от которого мало пользы душе или никакой пользы не бывает, и весьма безумен тот, кто наиболее печется о том, что не служит к его спасению. Множеством слов не насытится душа, а благою жизнью мысль освежается, и чистая совесть дает крепкую уверенность в Боге.

Чем больше и чем совершеннее знаешь, тем строже судим будешь от знания, если не прибавится тебе от этого святости в жизни. Не превозносись же никаким искусством и никаким знанием, а лучше убойся данного тебе таланта. Если кажется тебе, что многое знаешь и разумеешь достаточно, пойми, что несравненно больше еще того, чего не знаешь. Не высокомудрствуй, но лучше признавай свое неведение. Зачем желаешь превозноситься пред кем-либо, когда столько найдется людей ученее тебя и искуснее в законе?

Если хочешь полезное знать и на пользу чему-то научиться, желай быть неизвестным и считай себя как ничто. Знать себя по истине и презирать себя это самый лучший совет. Почитать себя за ничто, а о других всегда думать доброе и высокое вот великая мудрость и совершенство. Когда видишь, что другой явно согрешает или что тяжкое совершил, не думай, что ты лучше его. Все мы бренные, а ты ни о ком не думай, что он тебя слабее.

Глава 3. Об учении истины.

Блажен тот, кому истина сама открывается, не преходящими образами и звуками, но так, как сама есть. Свое мнение и свое чувство часто нас обманывает и мы различаем мало.

Что пользы высоко умствовать о скрытых и темных предметах, о чем и не спросят нас в Судный день: “почему не знали”? Великое безумие, что, оставив полезное и нужное, все старание прилагаем к любопытному и предосудительному. Глаза имеем и не видим.

И что нам до всяких вопросов философии? Тому, кому вечное Слово говорит, свободен от многоразличных мнений. Ибо от единого Слова все и обо всем говорят, что в нем Начало, говорящее нам. Без этого Слова никто не разумеет и никто не судит правильно. Для кого оно становится всем и кто все к нему приводит и все в нем видит, тот может быть прост и быть в мире с Богом.

О, Боже, Ты- истина, сделай меня одно с Тобою в вечной любви. Часто устаю от многого чтения и слышания: в Тебе все, чего хочу и желаю. Да умолкнут все ученые, да умолкнут все твари пред лицом Твоим: Ты один говори мне.

Чем человек более внутрь себя обращен и сам в себе прост будет, тем больше и совершеннее без труда все уразумеет, ибо свыше получит свет разумения. Чистый, простой и твердый дух его во многих делах не рассеивается, ибо все делает во славу Божию и старается во внутреннем мире пребывать, ни в чем своего не ища. Что тебя всего более тяготит, всего более тебе мешает? Свое, неуправляемое сердечное желание. Добрый и благочестивый человек прежде внутри себя устраивает свое дело, какое должен вне себя делать и не по порочной склонности, а по правоте. Не тому ли всего труднее борьба, кто старается победить себя самого? И вот какое должно быть наше дело: себя самого побеждать и каждый день от того становиться сильнее и восходить на лучшее.

Ко всякому совершенству в этой жизни какое-либо несовершенство примешивается и всякое учение наше не без темноты бывает. Смиренное самосознание вернее ведет к Богу, чем глубокое исследование в науке. Не требуется осуждать науку или познание о вещах: знание само по себе добро и от Бога установлено; но всегда предпочитать ему должно добрую совесть и жизнь добродетельную.

Многие заботятся больше о знании, чем о доброй жизни; оттого часто заблуждаются и мало приносят плода, либо вовсе остаются без плода.

О, если бы такое же старание прилагали к искоренению пороков и к насаждению добродетелей, какое прилагают к возбуждению споров! Не было бы столько зла и склок в мире, не было бы такой распущенности в общинах. Верно, когда придет день суда, не спросится у нас, что читали мы, а спросится, что мы делали, не спросится, хорошо ли мы говорили, а спросится, но по вере ли жили мы. Скажи мне только, где те наставники и учители, кого хорошо знал ты, пока они были еще в живых и процветали в науке? И уделом их уже другие владеют и не знаю, вспоминают ли о них. Пока жили они, казались еще чем-то, а теперь и не говорят о них.

О, как скоро слава мира проходит! Если бы жизнь их согласна была с их ученостью, тогда бы ученость и чтение были бы полезны! Как много погибающих в нынешнем веке от суетной науки, оттого что мало заботились о служении Богу. Оттого, что хотели быть великими, а не смиренными, оттого “осуетились в умствованиях своих”. Истинно велик тот, кто любовь имеет великую. Истинно велик тот, кто сам в себе мал и ни во что ставит самый верх почести. Истинно благоразумен, кто все почитает за сор, чтобы приобрести Христа. Истинно научен тот, кто исполняет волю Божию, а свою волю оставляет.

Глава 4. О благоразумии в действиях.

Не уступай всякому порыву или внушению, но всякое дело должно обсуждать осторожно и терпеливо в свете Божием. Вот горе: часто верим и говорим о другом скорее злое, чем доброе; такова наша немощь! Но человек совершенный не будет легковерен ко всякому рассказу, ибо знает бренность человеческую и немощь, как она податлива ко злу и как склонна к падению в слове.

Великая мудрость - не быть стремительным в действиях и упрямо не склоняться к чужому мнению. Кто имеет эту мудрость, тот не станет верить без рассуждения каким бы то ни было речам человеческим, а что слышал и чему поверил, не спешит передавать вслух другим. С мудрым и рассудительным человеком советуйся; ищи совета у тех, кто лучше тебя, с ним посоветуйся прежде, чем станешь следовать своей мысли. Добрая жизнь делает человека мудрым по-Божии и многоопытным. Кто сам в себе больше смиряется и покоряется Богу, в том и больше будет мудрости и мира.

Глава 5. Чтение Писаний.

Истину надо искать в Священных Писаниях, а не красноречия. Всякое каждую часть Священного Писания должно читать в том духе, в котором оно было написано. Мы должны искать в Писании полезного прежде, чем тонкости слова. Также как охотно должны мы читать благочестивые и простые книги, так и книги глубокие и возвышенные. Не соблазняйся именем писавшего, великую ли, малую ли славу оно имеет между писателями: пусть одна любовь к чистой истине влечет тебя к чтению. Не спрашивай, кто сказал, внимай тему, что сказано.

Люди проходят, но истина Господня пребывает во веки. Не взирая на лица, многообразно говорит нам Бог. Любопытство наше часто мешает нам в чтении Писаний, когда хотим разуметь и обсуждать там, где надо просто читать и принимать. Если хочешь почерпнуть пользу, читай со смирением, в простоте, в вере и никогда не гоняйся за почестями знающего. Ищи охотно и слушай внимательно речи святых; не пренебрегай и изречениями древних, ибо не без причины они предложены тебе.

Глава 6. О беспорядочных желаниях.

Как только человек сильно чего-либо возжелает, тотчас становится беспокоен. Гордый и жадный никогда не спокойны. Бедный и смиренный духом живут в изобилии мира. Тот человек, кто еще не совершенно умер для себя, искушается просто и побеждается в малом и презренном. Кто слаб духом и отягощен еще плотью и склонен к чувственному, тому весьма трудно совсем отвлечь себя от земных пожеланий. И оттого, уклоняясь от них, часто впадает он в печаль и сразу гневается на того, кто его поправляет.

А если бы достиг он того, чего так желает, тотчас чувствует тяжесть от суда совести: “зачем последовал страсти своей?” Страсть не может дать ему мира, которого он искал. Итак, истинный мир сердцу найдем в сопротивлении страстям, а не в служении им. И нет мира в сердце у плотского человека, ни у человека преданного внешнему: мир в ревностном и духовном человеке.

Глава 7. Об уклонении от ложных надежд и от гордости.

Суетен тот, кто надежду свою возлагает на людей или на сотворенное. Не стыдись служить ближним по любви к Иисусу Христу и казаться бедным в нынешнем веке. Не опирайся сам на себя, но в Боге утверди надежду свою. Делай сколько можешь, и Бог поможет доброй воле твоей. Не уповай на свое знание, ни на искусство смертного человека, кто бы он ни был, но уповай на благодать Божию. Бог помогает смиренным и смиряет гордых.

Не величайся ни богатством, когда есть оно, ни друзьями, когда есть сильные друзья, но Богом хвались, Кто все дарует, а превыше всего прочего Себя Самого дать нам желает. Не величайся крепостью или красотою тела, ибо малая болезнь разлагает его и безобразит. Не гордись от своего искусства или умом своим, чтобы не стать неприятным Богу, ибо от Него все, что можешь ты иметь по природе доброго.

Не почитай себя лучше других, чтоб не явиться худшим перед Богом, Который знает все, что есть в человеке. Не гордись добрыми делами, ибо не таков суд Божий, каков суд человеческий, и Богу многое неприятно, что нравится людям. Если есть в тебе что доброго, думай, что у других доброго больше, да сохранится твое смирение. Не будет тебе вреда, если ниже людей себя поставишь, но вред большой, когда хотя бы над одним возвысишь себя. Смиренный пребывает в мире, а в сердце у гордого ревность и негодование.

Глава 8. Об уклонении от чрезмерной фамильярности.

Не всякому человеку открывай сердце свое, но с мудрым и богобоязненным рассуждай о своем деле. С молодыми и с мирскими людьми не бывай часто. Не угождай богатым и не привыкай являться к вельможам. Сходись со смиренными и простыми, с благоговейными и с благонравными; с ними беседуй о том, что служит к назиданию. Не сходись близко ни с одной женщиной, но всех вообще добрых женщин поминай перед Богом. Единому Богу и ангелам Его желай быть близок, но от людей избегай известности.

Любовь надо ко всем иметь, но близости со всеми не ищи. Случается иногда, что пока не знают человека, сияет добрая его слава, а когда прославится, то на него глядя, становится мрачно. Мы думаем больше понравиться людям, когда близко живем с ними, и тут, напротив, становимся им неприятны, когда распознают в нас нравы недобрые.

Глава 9. О послушании и подчинении.

Великое дело быть в послушании, жить под начальником и не быть начальником. Гораздо безопаснее быть в подчинении, чем начальствовать.

Многие остаются в повиновении больше из неволи, чем по духу любви: таким людям тяжко и они малодушно ропщут. Не войдут они в свободу духа, пока не подчинятся всем сердцем, ради Бога. Сколько ни метайся в разные стороны, в одном найдешь покой: в смиренном подчинении под правилом у начальника. Мечтая о местах и меняя места, многие обманулись.

Правда, что всякий охотно действует как ему нравится и склоняется более к тем, кто ним согласен. Но если Христос посреди нас, тогда необходимо нам оставить даже свое мнение о блаженном мире. Кто так премудр, что все в полноте знать может? Итак, не полагайся чрез меру на свое чувство, но пожелай прислушаться и к чувству других людей. Если и благое твое мнение, ты, ради Бога и чужое принимай и получишь оттого великую пользу.

Часто слыхал я, что безопаснее выслушивать и принимать совет, чем давать его. Может случиться, что каждому свое чувство кажется благим, но не соглашаться упорно с другими, когда рассудок или дело того требует, это признак гордости или упрямства.

Глава 10. Об излишестве в словах.

Берегись участия в мятеже человеческом, сколько можешь: много мешают нам разговоры о делах мирских, даже и тогда, когда мы искренни, ибо быстро входит суета и оскверняет и пленяет нас. Желал бы я теперь, чтобы в прежнее время чаще доводилось мне молчать и реже бывать между людьми.

Но отчего, так редко возвращаемся мы к молчанию с спокойной совестью, отчего все-таки так часто вступаем в разговоры и рассказываем басни друг другу? Оттого часто разговариваем, что многими разговорами ищем утешить друг друга и облегчить хотим сердце, отягченное разными мыслями. С великой охотою говорим о том, что любим или чего желаем или что противно нашему чувству.

Но увы! Суетного хотим, напрасного ищем! Все это внешнее утешение и немалая помеха внутреннему и Божественному утешению. Итак надо блюсти себя и молиться, чтобы не проходило время в праздности. Если прилично говорить и пришло время слову, говори, что служит к назиданию. Дурная привычка и безразличие к духовному прогрессу - вот что больше всего мешает хранить уста наши. Но благочестивая беседа о духовном немало служит нам на духовную пользу, особенно там, где общаются связанные одной мыслью и одним духом в Боге между собою.

Глава 11. Об искании мира и о ревности к совершенству.

Мы много можем иметь мира, когда не будем заниматься чужими словами и делами, и тем, что к нам не относится. Как можно оставаться долго в мире тому, кто вмешивается в чужое, кто вне себя ищет событий, кто мало или редко внутрь себя обращается? Блаженны простые сердцем, ибо много мира иметь будут.

Отчего некоторые из святых стали так совершенны и так способны к созерцанию? Оттого, что старались вовсе умертвить в себе все земные желания и потому смогли они всем сердцем прилепиться к Богу и со всею свободою внимать духу своему. А мы слишком заняты собственными страстями, слишком много о проходящем заботимся. Редко умеем хотя бы один порок победить совершенно и не радеем о ежедневном преуспевании: оттого и остаемся мы холодны и равнодушны.

Если бы мы совершенно углубились сами в себя и не опутывались бы внешними заботами, то смогли бы разуметь и божественное и вкусить от небесного созерцания. Более всего и вполне мешает нам то, что мы не свободны от страстей и похотей и не пытаемся вступить на совершенный путь святых. Когда случится и небольшое несчастье, тотчас падаем духом и обращаемся к человеческим утешениям.

Если бы твердо решились мы стать на брань, как подобает крепкому мужу брани, то конечно, увидели бы над собою помощь от Господа с небес. Он посылает нам повод к брани за победу. Он же Сам готов и помогать борющимся и уповающим на благодать Его. Если только во внешней обрядности полагаем свое преуспевание в религии, то скоро придет конец нашему благочестию. Давайте у самого корня положим секиру, чтобы, избавившись от страстей, обрести мир внутри.

Если бы за год мы удаляли хотя бы один порок в себе, то скоро достигли бы совершенного. Но, совсем напротив, часто чувствуем, что в начале обращения сами себе казались лучше и чище, нежели после многих лет веры. С каждым днем следовало бы возрастать ревности нашей и преуспеванию, а ныне и то кажется великим, когда кто смог удержать в себе хотя бы долю первоначальной ревности. Если бы в начале мы себя принуждали бы немного, то потом все могли бы делать легко и с радостью.

Тяжело оставлять привычное, и еще тяжелее идти против собственной воли! Но если в малом и легком не победишь себя, то как превозможешь в том, что труднее? Запрещай своей склонности в начале и покинь дурную привычку, чтоб она потом мало помалу не привела тебя к большему злу. О, если бы ты помыслил, сколько можешь принести мира себе и другим радости доброй жизнью, то бы был ты заботливее о духовном прогрессе.

Глава 12. О пользе от несчастья.

Благо нам, что имеем иногда некоторые печали и бедствия, ибо часто напоминают они человеку о душе его, чтобы познал он себя в изгнании и не надеялся ни на что в этом мире. Благо нам, что терпим иногда противоречия, что плохое о нас думают и не правильно нас понимают, когда у нас и в деле и на мысли все доброе. Часто служит это нашему смирению и предохраняет нас от тщеславия, ибо тогда сильнее ищем Бога, знающего наши сердца, когда во внешнем мире люди нас презирают и не понимают нас.

Итак, должно человеку всего себя утвердить в Боге, чтоб не имел он нужды искать утешений от других. Когда человек в доброй воле смущается или искушается, или расстраивается от дурных помышлений о нем, тогда сильнее чувствует, как Бог ему нужен и без Бога он ничего не может; тогда стенает и молится, страдая от боли и тяготит его жизнь и смерти хочет, желая разрешится и быть со Христом. Тогда видит он ясно, что не может он найти на земле полного мира и безопасности.

Глава 13. О сопротивлении искушениям.

Пока мы живем в мире, не можем избежать страдания и искушения; поэтому в Иове написано: “жизнь человека на земле –сражение”. Итак, всякий должен блюсти себя от своих искушений и бодрствовать в молитве, чтобы дьявол места не нашел обольщению, ибо он никогда не спит и все ходит и ищет, кого поглотить. Нет такого святого и совершенного человека, чтоб не имел иногда искушений и совершенно освободиться от них мы не можем.

Однако же искушения весьма полезны людям, хотя и несносны они и тяжки, ибо в них смиряется человек, очищается и научается. Все святые прошли множество испытаний и искушений и именно так приходили в силу, а кто не мог выдержать искушений, те оказались негодны и отпали. Нет такого святого состояния, нет такого уединенного места, куда бы не пришли искушения и беды.

Пока живет человек, не он может быть совсем в безопасности от искушений, ибо в нас самих то, что искушает нас. В похоти рождены мы: едва отойдет одно испытание или искушение, наступает другое, и всегда что-нибудь нам приходится терпеть, потому что потеряли мы первое свое блаженство. Многие ищут избежать искушений и еще тяжелее падают. Одно бегство не дает нам победы, но превозмочь всех врагов своих можем терпением и истинным смирением.

Кто убегает только внешних случаев, не вырывая корня, мало преуспеет: так еще скорее возвратятся искушения и еще хуже рассвирепеют. Мало помалу, терпением и твердостью, с помощью Божией, более победишь, чем суровостью и своенравным порывом. Чаще принимай советы в искушении и сам не обращайся сурово с искушаемым, но подавай ему утешение, какого сам себе желал бы.

Начало всех злых искушений в непостоянстве духа и недостатке упования на Бога: как судно без кормила носится волнами во все стороны, так человек распущенный, нетвердый в намерении, подвергается разным искушениям. Железо испытывается огнем, а праведный человек искушением.

Мы сами часто не знаем как стоим, но искушение открывает, что в нас есть. Особенно наблюдать надо за началом искушения, ибо тогда удобнее победить врага, когда еще не смеет он войти в дверь души, и лишь только ступит за порог, можно отразить его. Так сказал некто: не пускай зла вначале, поздно уже будет лечить его. Сначала встречается душе простая мысль, потом сильное воображение, затем наслаждение, нечистое движение и согласие, и так мало помалу враг лукавый вступает во все, если в начале ему не противодействуешь. И чем дальше медлишь противодействовать, тем слабее становишься с каждым днем сам, а враг против тебя сильнее.

Иные в начале своего обращения более терпят от искушений, другие в конце. Иные всю жизнь как будто не выходят из тяжкого состояния. У иных искушения бывают легче: таков о них провидение Божие, премудрое и правое. Бог знает состояние и достоинство каждого человека и все предусматривает ко спасению призванных Своих.

Посему не должны мы терять надежду в искушении, но горячею молитвой крепче молить Бога, да благоволил помочь нам во всякой напасти. И подлинно, по слову святого Павла, при искушении даст и облегчение, так чтобы мы могли перенести (1Кор.10:13). Итак, смирим души свои под руку Божию во всяком искушении и испытании, ибо спасет Он и вознесет смиренных духом.

В искушениях и в напастях испытывается человек, насколько преуспел он: с ними и достоинство больше и явственнее открывается добродетель.

Не великое дело человеку быть благоговейным и ревностным, когда не чувствует тяжести; но если во время напасти устоял он в терпении, то будет великая надежда на совершенство. Иные уберегают себя в больших искушениях, а в ежедневных побеждаются так часто, что смиряются и не полагаются на себя самих в великом, когда в малом видят свою слабость.

Глава 14. Об уклонении от неосмотрительного суждения.

На себя смотри и остерегайся судить чужие дела. Человек, когда судит о других, напрасно трудится, часто заблуждается и легко впадает в грех, а когда себя самого судит и разбирает, то всегда трудится на пользу. Как нам по сердцу, так мы всего чаще и судим; и свое легко отнимает у нас суд правый. Если бы к Богу было всегда направлено у нас чистое желание, то не приходили бы мы так скоро в смущение от борьбы с своим чувством.

Но часто и то, что таится внутри нас, отвлекает нас, так же как и то, что приходит снаружи. Многие тайно себя самих ищут в делах своих, сами того не замечая. Им кажется, что они пребывают в добром мире, когда все происходит согласно с их чувством и по воле их. Если же не то происходит, чего желают они, то скоро смущаются и впадают в печаль. От различия в чувствах и во мнениях часто бывают распри между друзьями и согражданами, между благоговейными и благочестивыми людьми.

Трудно оставлять старую привычку и никто по своей воле не научится дальше своего видеть. Если ты больше утверждаешься на своем разуме или на своем искусстве, чем на подчинении Христу, то с трудом и уж точно не скоро станешь человеком просветленным; ибо хочет нам Бог, чтобы мы Ему совершенно покорились и всякий человеческий разум превзошли бы воспламененной любовью.

Глава 15. О делах любви.

Ни для какой вещи земной, ни для какой любви человеческой не делай никакого зла; но для пользы нуждающегося следует иногда отложить и доброе дело или изменить его на более лучшее. Доброе дело от этого не разоряется, но изменяется на лучшее. Без любви внешнее дело никому не послужит на пользу. Но дело, когда по любви делается, хоть мало будет и невидно, во всем становится плодоносно. Не на то взирает Бог, сколько кто делает, а на то, из чего происходит дело.

Тот много делает, кто много любит. Много делает тот, кто добро делает. Хорошо делает тот, кто служит общему благу более, чем своим интересам. То, что кажется любовью порой, является скорее чувственностью, плотской склонностью, своей волей, надеждой на награду. Желание своей угоды редко дают устранить себя.

В ком любовь истинная и совершенная, тот ни в чем не ищет своего, но всего только к славе Божией. Никому не завидует, потому что не любит никакого личного удовольствия и ищет не в себе радости, а в Боге превыше всех благ желает быть во славе. Никому не присваивает что-либо доброе, но все во всем относит к Богу, от Кого все происходит, в Ком все святые обретут покой и удовлетворение. О, если бы в ком была искра истинной любви, то как бы почувствовал он, что суетой исполнено все земное!

Глава 16. О терпимости к чужим недостаткам.

Что человек не в силах исправить в себе или в других, то должен переносить терпеливо, доколе Бог иначе не устроит. Подумай, что так будет лучше для твоего испытания и терпения, без которого не оценить заслуг наших. Но должен ты в таких затруднениях молиться, чтобы Бог тебе помог, чтобы терпеть в кротости.

Если кто, раз или два быв обличен, не послушает, не спорь с ним, но предай все Богу, да будет воля Его и слава продолжала действовать во всех рабах Его: силен Бог и злое превратить в доброе. Учись в терпении переносить чужие недостатки и слабости, какие бы ни были, ибо и у тебя есть много , что другие переносить должны. Если себя не можешь сделать таким, каким желаешь, как можешь сделать, чтобы другой был таков, каким тебе угодно? Мы желаем, чтобы другие были совершенны, а своих недостатков не исправляем.

Желаем, чтобы другие были строго обличаемы, а сами не хотим, чтоб нас обличали. Не нравится нам широкая вольность в других, а сами не хотим, чтоб отказывали нам в том, чего нам хочется. Желаем, чтобы другие были стеснены правилами, а сами никак не позволяем, чтобы нас к чему строго принуждали. Явно отсюда, как редко мы умеем судить о ближнем тем же судом, каким об себе судим. Если бы все были совершенны, как бы тогда возможно было нам терпеть от людей ради Бога?

Но вот. Бог так устроил, чтобы учились мы носить бремена друг друга (Гал.6:2), ибо нет никого без порока, никого без бремени, никто сам в себе не доволен, никому своей мудрости недостаточно; но приходиться друг друга терпеть, друг друга утешать, друг другу помогать и увещевать друг друга. А сколько у кого есть силы, яснее откроется в случае несчастья; случаи не делают человека слабым, но показывают, каков он есть.

Глава 17. О монашеской жизни.

Нужно, чтобы научился ты во многом переломить себя, если хочешь удержать мир и согласие с другими людьми. Не малое дело живя в монастырях или в общинах, обходиться без жалобы и до самой смерти пребывать в верности. Блажен, кто хорошо тут прожил и завершил счастливо! Если хочешь стать и преуспевать как должно, считай себя как странник и пришелец на земле. Надо тебе сделаться безумным Христа ради, когда хочешь вести жизнь монашескую.

Наружный обычай и пострижение немного значат; но изменение нравов и внутреннее умерщвление страстей - вот что совершает истинного монаха. Кто еще иного ищет, кроме одного Бога и спасения души своей, ничего не найдет, кроме смущения и печали. Не может долго оставаться в мире тот, кто не утвердился в том, чтоб ему быть наименьшим и всем слугою.

Для служения пришел ты, а не для правления. Помни, что ты призван на терпение и на труд, а не на праздность или разглагольствование. Вот в чем испытываются люди, как золото в горниле. И никому в этом месте не устоять, если от всего сердца не захочет ради Бога смириться.

Глава 18. О примере святых отцов.

Смотри на живые примеры святых, в ком просияло истинное совершенство и благочестие, и увидишь, как бедно и по истине ничтожно то, что мы делаем. Увы! Что наша жизнь, если бы сравнить ее с их жизнью! Святые и друзья Христовы Господу послужили в голоде и жажде, в холоде и в наготе, в труде и в изнурении, в бдениях и постах, в молитвах и святых размышлениях, в гонении и великом бесчестии.

О, как много тяжких напастей претерпели апостолы, мученики и исповедники, девственницы, и все прочие, восхотевшие следовать по стопам Христовым! Они в здешнем мире возненавидели свои души, да приобретут их в жизни вечной. О, какую строгую и отреченную жизнь проводили святые отцы в уединении! Какие долгие и тяжкие искушения перенесли! Как часто от врага были мучимы! Какие частые и горячие молитвы возносили Богу! Какое строгое совершали воздержание! Какую великую имели ревность и горячность к духовному преуспеванию! Какую крепкую брань вели к искоренению пороков! Какую чистую и правую мысль имели о Боге! Целый день работали, а по ночам предавались долговременной молитве, но и в работе умом не переставали молиться.

Все время употребляли они на пользу, всякий час, отданный Богу, казался им коротким; и от великой сладости созерцания забывали даже нужды телесного отдыха. От всех богатств, достоинств, почестей, от друзей и близких они отказались; ничего не желали иметь мирского, мало принимали необходимое для жизни; телу служить, даже в нужде, было им больно. Итак, были они бедны земными благами, но весьма богаты благодатью и добродетелями. Во внешнем терпели нужду, но внутри укреплялись благодатью и божественным утешением.

Для мира были они чужими, но Богу ближние и домашние. Себя самих как бы ни во что не вменяли и в мире сем были презренны, но в очах Божиих драгоценны были и возлюбленны. В истинном смирении стояли твердо, жили в простоте послушания, ходили в любви и терпении, и от того ежедневно преуспевали, и получали великую благодать у Бога. Даны они в образец всем монашествующим, и должны их примеры побуждать нас к доброму преуспеванию сильнее, чем побуждают к расслаблению множество равнодушных людей.

О, как велика была ревность у всех монахов в начале святого их учреждения! Какое возросло благоговение в молитве, какое соревнование в добродетели, какая строгость жизни! Каким цветом процвело во всех под руководством предстоятелей благоговение и послушание! Еще свидетельствуют оставленные ими следы, что были они по истине святые и совершенные, преодолевшие мир такою крепкою бранью. А ныне уже тот непременно считается великим, кто не сделался нарушителем, кто мог с терпением понести то, что на себя принял.

Как теплы, как равнодушны в нашем состоянии, что мы так скоро отступили от первой ревности и жизнь уже становится скучна от усталости и от охлаждения! О, если бы, видев так часто и так много примеров благоговения, не усыпил ты в себе совсем преуспевания в добродетели!

Глава 19. О практиках доброго монаха.

Жизнь доброго монаха должна богатеть всеми добродетелями, чтобы таков был он внутри, каким видят его снаружи. И внутри его должно быть еще больше, чем видится снаружи, ибо видит нас Бог, Которого должны мы глубоко бояться, где бы ни были, и чисты, как ангелы должны ходить пред лицом Его. Всякий день должны возобновлять обет свой и возбуждать себя к ревности, как будто сегодня в первый раз пришли к обращению; и должны молиться так: “помоги мне, Боже, в добром деле и во святом служении Тебе и дай мне сегодня начать совершенно, ибо без Тебя не могу ничего”.

Каково намерение наше, таково и наше преуспевание, и много прилежания нужно тому, кто хочет преуспеть в благом. Когда и твердый в намерении часто отступает, как быть тому, кто боится решения или нетверд в нем? Разными путями подходим мы к оставлению своего намерения: и легкое опущение упражнений никогда почти не обходится нам без какой-нибудь утраты. Праведные в намерении своем утверждаются более на благодати Божией, чем на собственной мудрости; и в Боге полагают упование свое, что бы ни предприняли, ибо человек предполагает, а Бог располагает, и Его путь не путь наш.

Если по чувству любви или для пользы брату иногда намеренно прерывается обычное упражнение, то его легко можно возобновить после. А если оставляется оно от скуки душевной или от небрежения, то в этом не малая вина наша и вред. И если постараемся, сколько сможем, то все же во многом тотчас окажемся неспособны. Но нам всегда надо иметь цель пред собой и более в том, что всего сильнее нам противится тому, что нам препятствует. И внешнее свое и внутреннее должны мы исследовать и приводить в порядок, потому что и то и другое важно для преуспевания.

Если не можешь во всякое время собираться с мыслями, собирайся хотя бы временами, и по крайней мере однажды в день, то есть или утром, или вечером. Поутру рассматривай свои поступки, вечером обсуждай, каков ты был днем в слове, в деле и в мысли: может быть во всем этом много раз оскорбил ты Бога и ближнего. Препояшься, как муж крепкий против козней дьявольских; обуздай гортань свою; и тогда легче будет обуздать всякое движение плоти. Не бывай никогда совсем праздным, или читай, или пиши, или молись, или размышляй: чем-нибудь займись для пользы общей. В телесных делах надо действовать разборчиво: не все надо брать на себя.

Что для всех не положено, того не следует открывать перед всеми, ибо втайне безопаснее делать такое дело. Однако ж остерегайся, не ленив ли ты к общему делу, а к своему делу больше ревностен. Но когда исполнишь в точности и верно, что должно и что положено, тогда уже, если остается время, отдайся сам себе, по желанию своей ревности. Нельзя, чтоб у всех было одно дело, но одному одно, другому другое более пригодно. И в разное время угодны душе разные дела: иное пригодно более в праздничные дни, иное в обыкновенные дни; иное - во время искушения, а иное - во время мира и успокоения; иное хочется иметь в мысли, когда мы печальны; иное, когда радуемся о Господе.

В великие праздники надо возобновлять благочестивые упражнения и ревностнее молиться о святых. От праздника до праздника должны мы направлять жизнь свою, как бы готовясь разлучиться с здешним веком и перейти в вечный праздник. И для того в благоговейные дни должны мы заботливо приготовлять себя и жить благоговейнее и всякое правило соблюдать как можно строже, как бы надлежало нам вскоре получить от Бога награду за труд свой.

А если отсрочено нам явиться пред Ним, то веруем, что еще не успели мы приготовиться и недостойны той славы, которая откроется в нас в определенное время, и постараемся лучше приготовиться к смерти. “Блажен раб тот, говорит евангелист Лука, которого Господин его, пришед, найдет бодрствующим. Истинно говорю вам, что над всем имением Своим поставит его”.

Глава 20. О любви к уединению и молчанию.

Ищи удобного времени к размышлениям о себе. Чаще помышляй о благодеяниях Божиих. Оставь любопытное. Читай наиболее о том, что больше служит к сокрушению, чем занимает. Если отдалишься от лишних разговоров, от любопытного, от слухов и рассказов о новостях, найдешь много удобного времени для благочестивого размышления. Величайшие из святых избегали, как могли, людского общества и хотели жить для Бога в уединении.

Сказал некто: “Всякий раз, когда бывал между людьми, возвращался менее человеком”. Мы часто испытываем это после продолжительной беседы, ибо легче молчать, чем в беседе не сказать лишнего; легче оставаться дома, чем уберечь себя, как это следует, в обществе. Итак, кто определился достигать внутреннего и духовного, пусть уклоняется от толпы вместе с Иисусом. Никто не безопасен в мире, если не любит пребывать в уединении. Никто не безопасен в начальстве, если не научился повиноваться. Никто не безопасен в радости, если свидетельства доброй совести в себе не имеет.

Но безопасность святых всегда исполнена страха Божия. Не менее были они заботливы, не менее в себе смирялись оттого, что сияли великими добродетелями и благодатью. А безопасность у нечестивых рождается от гордости и от мнения о себе и, наконец, обращается в самообольщение. Никогда не обещай себе безопасности в здешней жизни, хотя и кажешься добрым монахом или благоговейным пустынножителем.

Часто лучшие люди по мнению человеческому проще впадали в опасность от излишнего доверия к себе. Оттого для многих полезнее не совсем быть без искушений, но чаще терпеть напасти, чтоб не слишком чувствовать себя в безопасности, чтоб не вознестись гордостью, чтоб не уклоняться в своеволие ко внешним утешениям. О, если бы кто мог не искать совсем проходящей радости, вовсе не занимать души своей миром, в какой чистоте сохранил бы он совесть свою! О, если бы кто мог совсем отсечь от себя суетные попечения, об одном спасительном и божественном помышлял бы и всю свою надежду утвердил бы в Боге, какой мир имел бы в себе, какое успокоение!

Тот недостоин небесного утешения, кто с прилежанием не упражнялся во святом сокрушении. Если хочешь сокрушения во глубине сердечной, войди во внутреннюю храмину свою и отгони от себя мирское смятение, по Писанию: “на ложе своем утишись” (Пс.4,5). В келье найдешь то, что за дверьми ее часто теряется. В келье найдешь сладость, когда постоянно в ней пребываешь, но она производит скуку, когда не умеешь охранять ее. Когда в начале своего обращения полюбишь и сумеешь охранять ее, после станет она для тебя другом возлюбленным и желанным утешением.

В молчании и в покое преуспевает благоговейная душа и научается сокровенному в Писаниях. Тут находит потоки слез, себе на омовение и на очищение ночное, да будет она тем ближе к Создателю своему, чем глубже остается в тишине от всякого мирского шума. Итак, кто вдали от знакомых и друзей, к тому приближается Бог со святыми ангелами. Лучше укрыться и заботиться о душе своей, нежели творить чудные дела и пренебречь свою душу. Кто Богу посвятил себя, тому похвала - редко появляться в мире, не показываться людям и не желать людей видеть.

Зачем желаешь видеть то, чего иметь тебе не позволено? Мир проходит и похоть его (1Ин.2:17). Желания чувственные зовут в разные места; но когда пройдет час, что принесет он тебе? Разве только бремя на совести твоей и рассеяние сердцу. Часто, чем веселей выходишь, тем печальнее возвращаешься, и где завечерял до позднего часа весело, там печаль тебя встречает на утро. Так всякая чувственная радость с ласкою входит, а на выходе уязвляет и губит.

Где и что можешь ты увидеть под солнцем, долго пребывающее? Думаешь, может быть насытишься, но никогда этого не достигнешь. Если бы все ныне сущее обнял ты взором разве все это не призрак суетный? Возведи очи твои к Богу на высоту и молись о грехах своих и нерадениях. Оставь суетное суетным; ты же утвердись на том, что тебе Бог заповедал. Затвори за собою дверь свою и призови к себе Иисуса, возлюбленного твоего. С Ним пребывай в келье: кроме нее нигде не найдешь такого мира. Если бы не выходил ты, если бы никакого слуха не слышал, надежнее пребывал бы в совершенном мире. А если иногда в сладость послушаешь нового, то смутится в тебе сердце и от смущения пострадаешь.

Глава 21. О сокрушении сердечном.

Если желаешь иметь прогресс в добродетели, храни себя в страхе Божием и не желай излишней свободы, но удерживай в подчинении все свои чувства и не предавайся бессмысленной радости. Отдайся сердечному сокрушению, и найдешь благоговение. Многие блага открывает сокрушение, которые расточает рассеянность. Удивительно, как может человек в здешней жизни иметь совершенную радость, если увидит и помыслит о своем изгнании и таком множестве опасностей для души своей.

По легкомыслию сердца, по нерадению о своих недостатках не чувствуем мы болезней души своей, но часто смеемся попусту, когда по правде надо бы плакать. Нет истинной свободы, ни доброй радости, кроме как в страхе Божием с доброй совестью. Счастлив тот, кто может отложить всякую помеху от рассеяния и привести себя к единству святого сокрушения. Счастлив, кто от себя отвергнет все, что может запятнать или обременить совесть. Борись мужественно: привычка привычкою побеждается. Если ты сумеешь оставить людей, они уже сами оставят тебя делать твое дело.

Не привлекай к себе чужого дела и не вмешивайся в дела начальников. Прежде всего на себя смотри и себя самого увещевай особенно перед всеми, кого любишь. Если нет у тебя благоволения от людей, не печалься; но о том печалься, что сам ты себя не содержишь так исправно и осмотрительно, как бы прилично было жить рабу Божию и благочестивому монаху. Часто полезнее бывает и безопаснее, чтоб не имел человек в здешней жизни многих утешений, особенно во плоти; но прежде всего мы сами виноваты, что не имеем божественных утешений или редко чувствуем себя в благоговении, потому что не ищем сокрушения сердечного и не отвергаем утешений суетных и внешних.

Считай себя недостойным божественного утешения, а скорее многих скорбей. Когда человек сокрушен совершенно, тогда целый мир тяжек ему и горек. Добрый человек много находит того, о чем скорбеть и что оплакивать: себя ли рассматривает, о ближнем ли размышляет, знает, что никто не может здесь жить без скорби, и чем строже о себе размышляет, тем глубже скорбит. Предмет истинной скорби и внутреннего сокрушения – это грехи и пороки наши, которыми так мы лежим опутаны, что редко бываем в силах созерцать небесное.

Если бы чаще помышлял ты о смерти своей, чем о продолжении своей жизни, без сомнения исправлял бы себя ревностнее. И если бы глубоко размышлял в сердце о будущих казнях адских, думаю, что охотнее терпел бы и труд, и болезнь, и никакой суровости не страшился бы. Но все это не приходит нам на сердце, любим еще мы прелести жизни: оттого и остаемся холодны и крайне ленивы. Часто от оскудения духа бедное тело так склонно бывает к жалобам. Молись же в смирении Господу, да даст тебе дух сокрушения, и взывай с пророком: “Напитай меня, Господи, хлебом слезным, напои меня слезами в меру” (Пс.79,6).

Глава 22. О состоянии бедности человеческой.

Жалкий ты человек, где бы ни был и куда бы ни обратился, если не обратишься к Богу. Что смущаешься оттого, что не удается тебе, чего хочешь и желаешь? Есть ли у кого-нибудь все, чего и как он хочет? Ни у меня нет, ни у тебя: нет ни у одного человека на земле. Нет человека в мире без какого-либо прискорбия или стеснения, был бы царь или первосвященник. Есть ли такой, кому лучше, чем другому? Разве тот один, кто для Бога умеет потерпеть что-либо.

Говорят многие безумные и малодушные: "Вот какая счастливая жизнь тому-то и тому-то человеку! Как богат он, как знатен, как возвышен и могуч!". Но устремись к небесным благам, и увидишь, что все те временные - ничтожны; увидишь, как они неверны и как тягостны, потому что нельзя никогда без заботы и без страха обладать ими. Не в том счастье человеку, чтоб иметь все временное в изобилии: достаточно ему и необходимого. По истине жалость - жить на земле. Чем духовнее хочет быть человек, тем более горька становится ему здешняя жизнь. Чувствует он совершеннее, и оттого видит яснее болезни поврежденной человеческой природы. Есть, пить, бодрствовать, спать, отдыхать, работать и быть связанным прочими нуждами природы - великое бедствие и огорчение благоговейному человеку, если он хотел бы разрешиться и освободиться от всякого греха.

Сильно отягощен внутренний человек телесными нуждами в здешнем мире. Оттого-то и пророк благоговейно молит, чтобы дано было ему от них освободиться: “от нужд моих избавь меня, Господи! (Пс.24,17). Но горе не познающим своей бедности, не познающим тленной жизни! Так иные к ней привязываются (хотя едва добывают себе нужное трудом или милостыней), что если бы могли всегда прожить здесь, нисколько не заботились бы о царствии Божием.

О, безумные и неверные сердцем, так глубоко погрязли они в земном, что ни о чем, кроме плотского, не думают! Но еще горько почувствуют под конец, несчастные, как низко и ничтожно то, что они любили. Святые же Божии и все благоговейные друзья Христовы не внимали тому, что нравилось плоти или что здесь во времени процветало; но вся их надежда и все намерение устремлялись к вечным благам. Возносилось у них все желание к вечному и невидимому, чтобы любовь к видимому не повлекла их к низу.

Брат мой! не теряй веры в успех духовной жизни: есть еще у тебя время и час. Для чего хочешь откладывать со дня на день намерение свое? Встань, начни в ту же минуту и скажи: ныне время дела, ныне время борьбы, ныне время исправления. Когда нужда тебе и беда пришла, тогда и время для заслуги. Надо тебе сквозь огонь и воду пройти, прежде чем выйдешь в прохладу. Если не употребишь силы над собою, то не победишь порока. Пока носим это бренное тело, не можем быть без греха, и жить не можем без тоски и скорби. Желали бы мы охотно успокоиться от всяких бед, но оттого, что грехом потеряли невинность, потеряли мы и блаженство истинное. И потому нужно нам держаться в терпении и ожидать Божия милосердия, доколе пройдет здешнее беззаконие и смертное поглощено будет жизнью (2Кор.5:4).

О, какова слабость человеческая, всегда склонная к порокам! Сегодня исповедал ты грехи свои, а завтра снова совершаешь то, в чем исповедался. Сегодня предполагаешь бодрствовать, а через час поступаешь так, как будто ничего не определял себе. Итак, по истине можем мы смиряться и никогда ничего высоко о себе не думать, ибо так слабы мы и непостоянны. От одного небрежения может разом погибнуть все, что с великим трудом и едва приобретено было благодатью.

Что же в конце с нами будет, если мы так рано охладеваем? Горе нам, что так мы желаем склониться на покой, как будто уже мир с нами и безопасность, а не видно еще и следа истинной святости в нашем поведении. Добро бы нам было, если бы еще поучили нас, как добрых послушников, доброму делу, лишь бы надежда была, что мы когда-нибудь исправимся и лучше преуспеем в духовной жизни.

Глава 23. Мысль о смерти.

Скоро, очень скоро здесь твоя жизнь завершится, смотри же внимательнее, как тебе жить на свете. Сегодня жив человек, а завтра его не видно. А когда пропал он из глаз, то скоро и мысль о нем проходит. О, каково бесчувствие и ожесточение сердца человеческого, что об одном настоящем помышляет и так мало предвидит будущее! Во всяком деле и во всяком помышлении следовало бы тебе так держать себя, как будто бы сегодня надлежало тебе умереть. Если бы добрая совесть была в тебе, не много боялся бы смерти. Лучше остерегаться от греха, чем убегать от смерти. Если сегодня ты не готов, завтра так ли будет? Завтра день неизвестный, и откуда знаешь ты, будет ли у тебя завтрашний день?

Что пользы долго жить, когда мало исправляешься? Долгая жизнь не всегда к исправлению, а часто к умножению вины. Если бы хоть один день могли мы доброю жизнью прожить в этом мире! Многие считают годами время обращения, но плод исправления часто бывает скуден. Страшно умирать, но может быть еще опаснее жить долго. Блажен, у кого всегда пред очами час смертный и кто каждый день готовит себя к смерти. Если видел ты, как человек умирает, помышляй о том, что видел: и ты пойдешь тою же дорогою.

Придет утро: думай, что не доживешь до вечера. Когда настанет вечер, не смей обещать себе, что утро увидишь. Всегда будь готов, и живи так, чтоб никогда смерть не застала тебя неготовым. Многие умирают вдруг, нечаянно, ибо в который час не думаете, придет Сын Человеческий (Лк.12:40). Когда придет этот последний час, совсем иначе станет тебе представляться вся твоя прошедшая жизнь, и много будешь скорбеть о том, что жил в таком небрежении и так себя расслабил.

Как счастлив, как благоразумен, кто ныне в жизни старается быть таков, каким желает явиться при смерти! Совершенное презрение мира, горячее желание преуспевать в добродетелях, любовь к порядку, труд покаяния, готовность к повиновению, самоотвержение и терпение во всяком несчастье ради любви Христовой, вот от чего происходит великая уверенность при смерти. Много доброго можешь сделать, пока ты здоров; но больной не знаю, что сможешь: немногих болезнь исправляет. Кто странствует много, тому редко когда прибывает святость от странствия.

Не полагай веры на друзей и ближних и не отлагай на будущее своего спасения, ибо люди забудут о тебе скорее, чем думаешь. Лучше ныне заблаговременно самому приготовить доброе что-либо и послать вперед себя, чем надеяться на помощь от других. Если ты сам о себе теперь не позаботился, кто о тебе позаботится в будущем? Ныне время самое драгоценное; но горе тебе, что бесполезно расточаешь время, тогда как в нем можешь заслужить себе вечную жизнь! Придет время, когда одного дня или часа пожелаешь себе на исправление, и как знать, получишь ли.

Вот, возлюбленный, от какой опасности мог бы ты освободиться, от какого ужаса мог бы избавиться, если бы ты только держал себя всегда в страхе и в помысле смертном! Старайся ныне так жить, чтобы в час смертный более тебе радоваться, нежели бояться. Учись теперь умирать для мира; чтобы начать жить с Христом. Учись ныне все презирать, чтобы тогда мог ты свободно идти ко Христу. Ныне наказывай тело свое покаянием, чтобы тогда иметь твердую уверенность.

О, безумный, зачем тебе помышлять о долгой жизни, когда ни в одном дне не можешь быть уверен! Как многие обманулись и вдруг разлучились с телом! Сколько раз, слыхал ты, рассказывали: такой-то пал от меча, другой потонул, иной упал с высоты и сломил себе голову, иной умер за едою, иной играл и за игрою скончался! Один от огня погиб, другой от железа, этот от язвы, тот от разбойников; итак всем конец один - смерть, и жизнь человеческая, как тень, быстро проходит.

Кто вспомнит о тебе после смерти твоей и кто за тебя помолится? Делай, делай теперь, возлюбленный, что только можешь для себя делать: не знаешь ты, когда умрешь, не знаешь и того, что тебе после смерти последует. Пока есть у тебя время, собирай богатство нетленное. Кроме спасения своего, ни о чем не помышляй; об одном имей попечение, о Божьем деле. Ныне сотвори себе друзей, почитай святых Божиих и подражай делам их, чтобы когда обнищаешь в здешней жизни, приняли тебя в вечные обители (Лк.16:9).

Соблюдай себя на земле странником и пришельцем: не касаются странника дела мирские. Соблюдай в себе сердце свободное, возводи его на высоту к Богу: не имей здесь постоянного града (Евр.13:14). Туда устремляй воздыхания и мольбы ежедневно со слезами, да сподобится дух по смерти блаженно прейти к Господу. Аминь.

Глава 24. О суде и о казни грешникам.

Во всех делах смотри на конец, смотри, как станешь пред строгим Судьею, от Кого ничто не скрыто: Его не умилостивишь дарами, и извинений Он не принимает, но по правде будет судить. О, жалкий и безумный грешник, какой дашь ты ответ Богу, знающему все твои беззакония, когда боишься иной раз человеческого гневного взгляда! Для чего не готовишь себя на день судный, когда нельзя будет никому оправдаться или защититься через другого, но всякий сам за себя понесет свое бремя? Ныне труд твой плодоносен будет, рыдание твое благоприятно, стенания будут услышаны, печаль будет тебе в удовлетворение и в очищение.

Великое и спасительное очищение терпеливому человеку, когда он, принимая обиды, более скорбит о чужой злобе, чем об обиде своей; когда о противниках своих молится с любовью и от сердца прощает им вину, когда не медлит сам других просить о прощении; более склонен к сожалению, чем ко гневу; часто сам себя заставляет и старается совсем покорить плоть свою духу. Лучше теперь очищать грехи свои и отсекать пороки, чем ожидать очищения в будущей жизни. По истине сами себя обольщаем мы беспорядочною любовью к плоти.

Тот огонь, что жечь будет, разве не грехи твои? Чем больше теперь щадишь себя и последуешь плоти, тем более будет потом твоя язва, тем больше соберешь в себе пищи огню. В чем более грешил человек, в том и наказан будет тяжелее. Там ленивых колоть будет острое жало, лакомые станут мучиться безмерным голодом и жаждою, роскошники и сладострастные погружены будут в горячую смолу и смрадную серу и, как бешеные псы, завоют от боли завистливые.

Ни один порок не останется без своей казни. Там гордые исполнятся всякого стыда и скупые стеснены будут самой жалостною бедностью. Там один час казни тяжелее будет, чем здесь столетие самого сурового покаяния. Там никакого успокоения, никакого утешения осужденным. Здесь, хотя бы иногда останавливаются труды, хоть бы иногда можно насладиться утешением от друзей. Заботься же ныне и скорби о грехах своих, чтобы в день суда быть тебе в безопасности с блаженными, ибо тогда встанет во многом дерзновении праведник пред лицом оскорбивших его. Тогда восстанет судить тот, кто ныне смиренно покоряется суду человеческому. Тогда бедный и смиренный получит великую уверенность, а гордого страх обнимет.

Тогда откроется, что мудр был в здешнем мире тот, кто умел ради Христа быть безумным и бесчестным; тогда приятно покажется всякое бедствие, терпеливо перенесенное, и всякое нечестие заградит уста свои (Пс.106:42). Тогда благочестивый возрадуется и восплачет безбожный.

Тогда больше будет радости от изнурения плоти, чем ныне от постоянных житейских сладостей. Тогда просияет грубая одежда и тонкие ризы потемнеют. Тогда больше славы будет бедной хижине, чем раззолоченному дворцу. Тогда спасительным будет постоянное терпение, нежели всякое мирское могущество. Тогда простое послушание больше похвалено будет, чем всякое искусство мирское.

Тогда больше радости будет от чистой и простой и доброй совести, чем от ученой философии. Презрение богатств больше будет иметь цены, чем все земные сокровища. Тогда утехою твоей будет благочестивое моление, а не сладкое вкушение. Тогда радость твоя будет о том, что хранил молчание, а не о долгой беседе. Тогда святые дела больше будут значить, чем множество изящных речей; строгая жизнь и суровое покаяние больше, чем всякое земное наслаждение. Учись ныне в малом терпеть, чтобы тогда избавиться от тяжкого терпения. Здесь сначала испытай, что можешь перенести после.

Если теперь не можешь вынести малого, как тебе будет выносить вечные мучения? Если теперь малое страдание приводит тебя в такую нетерпеливость, что же будет в геенне? Истинно, нельзя тебе иметь вместе и ту, и другую радость: и в здешнем мире наслаждаться, и в будущем со Христом царствовать.

Если бы до нынешнего дня всегда жил ты в почестях и в наслаждениях, что пользы тебе от всего этого, когда вдруг придется умереть? Итак все суета, кроме любви к Богу и Ему служить Единому. Кто всем сердцем Бога любит, не боится ни смерти, ни казни, ни суда, ни ада, ибо совершенная любовь дает дерзновение к Богу. Кому еще сладко грешить, тому не удивительно бояться смерти и суда. Если любовь еще не отвращает тебя от зла, хорошо, если страх геенны тебя сдерживает. А кто оставляет страх Божий, не может долго пребывать в добре, но скоро впадает в когти дьявольские.

Глава 25. О ревностном исправлении целой жизни.

Будь добр и прилежен в служении Богу, и помышляй чаще о том, для чего ты пришел и для чего оставил мир. Не для того ли, чтоб жить для Бога и стать духовным человеком? Итак, будь ревностен к преуспеванию, ибо вскоре получишь награду за труды свои и тогда при исходе твоем не будет уже ни страха, ни горести. В малом теперь поработаешь и найдешь великий покой себе и более того, непрестанную радость. Если пребудешь верен и ревностен в делании, Бог без сомнения верен будет и щедр в воздаянии. Надо тебе стоять в крепкой надежде, что достигнешь победного венца, но берегись привыкнуть к беззаботности, чтобы тебе не облениться или не впасть в гордость.

Жил некто в колебании между страхом и надеждою. Однажды, придя в уныние, повергся он в молитве пред алтарем церковным и сказал сам себе так: "о, если бы знал я, что останусь тверд". Тотчас послышался ему в душе божественный ответ: "а если бы знал ты, что стал бы делать? Что стал бы делать тогда, делай теперь, и будешь в безопасности". Тогда, утешенный и укрепленный, предал он себя воле Божией и утихло тревожное волнение. Не стал он любопытствовать, что с ним дальше будет; но более старался познать, что есть воля Божия благая и совершенная в начале и конце всякого доброго дела.

Уповай на Господа, и делай добро, говорит пророк, живи на земле и храни истину (Пс.36:3). Опасение затруднений, тягость борьбы - вот одно, что многих отвлекает от успеха и от ревности в исправлении. Тот больше всех успевает в добродетелях, кто мужественно старается победить то, что ему тяжелее, что ему противнее: там человек больше успевает и привлекает благодать обильнее, где он больше побеждает и духовно умервщляет себя.

Но не всем одинаковый труд побеждать и умерщвлять себя. Иной ревностный подвижник, хотя и больше в нем страстей, более имеет силы для успеха, чем другой, хотя и послушного нрава, но с меньшею ревностью к добродетелям. Двойное средство особенно действительно к исправлению: первое разом отвратить себя от того, к чему есть в природе порочная склонность, и второе горячо и неослабно достигать добродетели, какой у кого особенно недостает. Старайся при том избегать усиленно от пороков и побеждать в себе то, что более всего в других тебе противно.

Всем пользуйся для своего усовершения: видишь или слышишь добрые примеры загорайся душой подражать им. А если заметишь что предосудительное, берегись, чтобы так самому не делать: или, если делал прежде, скорее старайся исправиться.

Как примечаешь за другими, так и другие за тобой примечают. Как приятно, как сладко видеть братьев своих ревностных, благочестивых, в добром послушании, в строгом порядке! Как печально и тяжко видеть, что они беспорядочны и того дела, к которым призваны, не делают. Какой вред не радеть о деле, к которому призваны и склоняться душою к тому, что нам не положено!

Помни, что ты себе поставил целью и представляй себе образ Распятого. Взирая на жизнь Иисуса Христа, постыдиться можешь добрым стыдом, что еще мало старался быть с нею сообразен, хотя и давно стоишь на пути Божием. Монах, когда он прилежно и благоговейно упражняется в святейшей жизни Господа и в Его страдании, все найдет в обилии, что ему полезно и нужно и нечего ему искать чего-либо лучшего, кроме Иисуса.

О, если бы проник нам в сердце Иисус распятый, как скоро и в какой полноте всему бы мы научились!

Усердный монах все переносит и на себя принимает охотно то, что ему приказано. Монаху нерадивому и вялому огорчение приходит за огорчением и от всего терпит он стеснение, потому что внутреннего утеснения не имеет, а внешнего утешения запрещено ему искать. Монах, когда живет не по правилу, близок к тяжкому падению. Кто ищет себе льготы и послабления, тот всегда будет в скорби: либо то, либо другое будет ему не по нраву.

Как живут другие монахи, в нужде, в строгости монастырского правила? Редко выходят, уединяются, питаются скудно, носят грубую одежду, много трудятся, говорят мало, засыпают поздно, встают рано, долго стоят на молитве, много читают и всяки соблюдают себя в строгом порядке. Посмотри сколько монахов и монахинь всякого устава как они каждую ночь встают на псалмопение Богу. Итак, стыдно было бы, если бы пришлось тебе в таком святом деле предаваться сну и расслаблению, когда такое множество монахов встает на славословие Богу.

О, если бы можно было никакого иного дела не делать только хвалить Господа Бога нашего всем сердцем и устами! О, если бы не имел ты нужды вовсе ни есть, ни пить, ни спать, но мог бы Бога хвалить непрестанно и об одном духовном мыслить: тогда много счастливее был бы ты, чем ныне, служа всяким нуждам телесным. Лучше бы не знали мы этих нужд, а укрепляли бы душу одною духовною пищей, которую увы, так редко вкушаем!

Когда достигнет человек того, что ни в чем сотворенном не ищем утешения, тогда только начинаем чувствовать совершенное наслаждение в Боге; тогда станет совсем доволен всем, что ни случится. Тогда ни об изобилии не станет веселиться, ни о скудости печалиться; но положится совершенно со всей уверенностью на Бога: Бог будет ему всем во всем. Перед Богом ничто не погибает и не умирает, но все для Бога живет и все Ему служит по Его воле.

Помни всегда конец, помни, что не вернется потерянное время. Без попечения и без прилежания никогда не приобретешь добродетелей. Когда начнешь охладевать, начнешь тревожиться, а когда овладеет тобою горячая ревность, обретешь великий мир, и ты почувствуешь, как облегчится труд твой благодатью Божией и любовью к добродетели. Человек ревностный и прилежный на все готов. Тяжелее противиться порокам и страстям, чем от телесных трудов утомляться. Кто не соблюдает себя от малых погрешностей, тот мало помалу и в большие впадает. Вечером всегда будешь в радости, если день провел с пользой. Смотри всегда за собою; что бы с другими ни стало, ты не забывай сам о себе. Столько успеешь, сколько сам над собой применишь усилий. Аминь.

К содержанию: "О подражании Христу"

Скачать книгу: "О подражании Христу"

Источник: http://www.reformed.org.ua/

Читайте також українською: Тома Гемеркен Кемпійський. "Наслідування Христа".

Наверх

Рекомендуйте эту страницу другу!