Когда мы молимся и совершаем благочестивые практики с определённым намерением, не является ли это языческим внушением Богу?

ВОПРОС:

Что считается нормальным для того, чтобы помолиться за католичку, у которой всё плохо? Поминание в молитве? Жертва? Пост? Получается так, что если пожелал чего, то внушил Богу, а Он принял к исполнению? Я пока обошёлся жертвой Первой субботы, приеду сам, совершу всё необходимое: размышления, исповедь, молитва Розария, пожертвую на церковь и т.д. Вопрос: где здесь заканчивается шаманизм и начинается христианство?

ОТВЕТ:

Вы затрагиваете важный вопрос, касающийся самой сути и цели просительной молитвы. «Просите, и дано будет вам, - сказал Иисус, - ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы камень?» (Мф 7,7-9).

Наши нужды и наши желания необъятны, так же, как малы наши возможности. «Всё, чего ни попросите в молитве с верою, получите», - утверждает Христос. Он не уточняет, каким образом и когда Бог ответит, но – обязательно ответит. Как же расценивать эти слова? Прежде всего как наставление в вере. Молитва – это мерило нашей веры. Вера в эффективность молитвы вовсе не означает, что мы претендуем получить желаемое в обмен на слова и благочестивые жесты. Это было бы поистине язычеством: «do ut des» - когда мы даём что-то Богу, чтобы Он дал нам просимое, как по мановению волшебной палочки. Или даже «шаманизмом», когда человек вступает в общение со сверхъестественным с той же целью. Речь идет о «механических» отношениях, а не об обращении к Богу живому. С другой стороны, если мы не получаем чего-то «в обмен» на молитву, то какой смысл имеют молитвенные прошения и намерения, с которыми мы совершаем Мессы, исполняем обряды Первой субботы, постимся?

Молясь, христианин должен быть готовым к молчанию Бога. Это молчание помогает нам расти, приводит в движение наши внутренние духовные силы, а иногда открывает нам глаза, указывая на нашу безответственность, инертность, и пробуждает волю, подталкивая к тому, чтобы мы делали все от нас зависящее для решения той или иной проблемы, - «совершать все необходимые телодвижения», как метко выразился автор сегодняшнего вопроса.

Молчание Бога воспитывает в нас смирение веры и указывает на наши собственные пределы, чтобы мы возрастали в уповании на Него. Упование на Бога не означает уверенность в том, что Он исполнит все наши желания. Уповать на Бога означает быть уверенными, что Он сделает в той или иной ситуации то, что необходимо и лучше всего. Иногда наша воля противится такому Его ответу, и лишь спустя годы мы понимаем, что Его ответ на нашу просьбу был единственно правильным, - Его, а не наш предполагаемый ответ. Но тогда возникает вопрос: зачем вообще формулировать просьбы, не достаточно ли просто всё вверить в Его руки, предать Его воле, спокойно уповая на правильность Его решения? С одной стороны, можно сказать, что это так. С другой – мы можем и должны высказывать Богу свои желания, поскольку это также выражает наше доверие к Нему. Иначе Господь не сказал бы: «Всё, чего ни попросите в молитве с верою, получите». Ключевое слово здесь – «с верою». Повторяем, эта вера не означает уверенность, что Он исполнит все наши желания. Вера означает уверенность, что Его воля превосходит наши желания. «Все, чего ни попросите»: это «всё» включает в себя любое наше законное желание, при условии Его на то благого изволения, то есть желание, подчиненное Его любви. Господь знает, что нам или нашему ближнему полезно, а что принесет вред. Но и сами желания тайно водимы Богом: возрастая в вере, мы все больше делаем Его волю нашей волей. Если желание согласно с волей Бога, это значит, что Он уже предварил это наше желание.

«Отче, да будет не моя, но Твоя воля»: эти слова должны стать частью любого нашего намерения, любого прошения.

Одно из самых распространенных прошений в молитве – это исцеление тела и души. Святой Иаков в своем послании говорит: «Признавайтесь друг перед другом в проступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться: много может усиленная молитва праведного» (Иак 5). Молитва, таким образом, - не только просительная, но и покаянная, которая сопровождает участие в Таинствах, - высвобождает внутренние силы человека, который признает свою зависимость от Создателя. «Много может молитва праведного»: это «много» в некоторых переводах звучит как «большая сила», а в оригинале – ἐνεργουμένη. Она побуждает, оживляет изнутри силы человека, высвобождающиеся под воздействием благодати, что становится началом исцеления человека. Любое исцеление начинается изнутри, с обращения сердца. Как писал святой Макарий Египетский, «сердце руководит всеми телесными органами. И если благодать завладевает пастбищами сердца, то она будет владеть и всеми членами и помыслами». «Спаситель возродит наше тело, - говорит святой Бернард, - но при условии, что сердце наше уже возрождено и уподобилось Его сердцу».

Эти рассуждения касаются не только молитвы об исцелении самого себя, но и молитвы заступничества. Молитва заступничества – это часть общения святых в домостроительстве спасения.

В этой же перспективе мы рассматриваем и нужды, о которых совершается Святая Месса. Почему мы жертвуем о тех или иных нуждах Святые Мессы и как это происходит? Мы знаем, что Евхаристическая жертва – это та же самая жертва, которая свершилась на Кресте. Поэтому ее ценность неизмерима, и её плоды охватывают всех людей, любой эпохи и в любом месте. В то же время Месса имеет ограниченный эффект в отношении каждого из нас. Поэтому Святая Евхаристическая жертва и совершается много раз и о различных нуждах. Богослов Гарригу-Лагранж писал: «Для солнца неважно, освещает ли оно и согревает тысячу человек одновременно или только одного, - так же обстоит дело и с Мессой. Плод Мессы зависит от благочестия того, за кого приносится эта жертва и кем приносится». Это благочестие, поясняет богослов, выражается активностью участия в Мессе, искренностью молитв и такими жестами, как, например, милостыня. Гарригу-Лагранж утверждает также, что участие в Святой Мессе, сопровождаемое личными жертвами (постом, милостыней) приносит больше плодов.

Перейдем теперь к Первым субботам. Эта практика берет начало от частного видения сестры Люсии в Фатиме, произошедшего в  1926 году. Дева Мария попросила её причащаться и исповедоваться в первые субботы пяти месяцев подряд, молясь также Святым Розарием. Цель этих жестов – «возмещение оскорблений», нанесенных её Непорочному Сердцу. Разумеется, если бы мы совершали практику первых суббот, а в остальное время жили вдали от Божьей благодати, то можно было бы назвать её языческим обрядом. Подобные благочестивые практики основаны на постоянном стремлении к принятию воли Божьей и к пребыванию в Его благодати. Что же это за «возмещение оскорблений»? «Всякая вина против справедливости и истины требует возмещения», утверждается в Катехизисе Католической Церкви (2448). Во всех религиях существуют обряды возмещения посредством символических жертв. В свете Откровения мы можем придать этим ритуалам значение «семян Слова», предвкушения того, что раз и навсегда свершилось во Христе, пришедшем искупить грехи. Христианство привело к совершенству, исполнило до конца библейскую традицию жертвы. Святой Павел и святой Иоанн называют Иисуса орудием искупления. Посредством дара собственной жизни Христос совершил наивысший жест любви. Читаем далее в Катехизисе: «Именно любовь «до конца» наделила жертвоприношение Христа искупительной и спасительной, очистительной и возмещающей ценностью».

Традиция искупительной жертвы верующих в том или ином намерении зародилась после откровений Иисуса святой Маргарите Марии Алакок в 17 столетии. Эти жертвы являются частью покаяния и молитвы, духовной жертвы, угодной Богу. И, конечно, цель ее – не добиться чего-то от Бога взамен на эти практики: мы подчиняем себя, мир и наши конкретные нужды владычеству Бога, Который изливает на нас Свою благодать, источник подлинного исправления личного, общественного и универсального зла. Мое покаяние и обращение может сыграть определенную роль в домостроительстве спасения, в том числе и для других людей.

Любая наша жертва должна восприниматься исключительно в свете слов апостола Павла: «Восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых за Тело Его, которое есть Церковь» (Кол 1,24). Эти слова никоим образом не указывают на то, что Христовой жертвы было недостаточно: они указывают на необходимость личного приобщения к совершенному искуплению.

Таким образом, если я молюсь и приобщаюсь ко Христовой жертве участием в Таинствах, если я, исполняя в своей жизни заповеди Господа о любви к ближнему, совершаю добрые дела и добровольно принимаю на себя какие-то отречения, и при этом совершаю все это  в определенном намерении, с доверием принося Богу проблемы моего ближнего, - то это, конечно, никакое не язычество, никакое не шаманство, а выражение деятельного доверия к Богу и любви к ближнему, которого мы тем самым вверяем в руки Божественного промысла.

Источник: Радио Ватикана

Опубликовано в сентябре 2016 г.

Читать другие христианские статьи

Читати інші християнські статті

Наверх

Рекомендуйте эту страницу другу!