Сильнее ненависти

Автор: Lilla Danilecka

Любите друг друга! 1/2004 → Тема номера

История Тима Генара поразительна. В первую очередь из-за огромного количества страданий, которые выпали на его долю в детстве, а затем — огромной благодати, которая сделала его способным свидетельствовать о Божией доброте. Тим Генар (сегодня — сорокалетний отец четверых детей), в своей автобиографии под названием «Plus fort que la haine», изданной во Франции, пишет, что у Бога есть лекарства для всех, даже самых тяжёлых ран, нанесённых человеку.

Когда Тиму было три года, его матери исполнилось 19. Однажды она привязала мальчика к придорожному столбу на какой-то мало оживлённой автомобильной трассе и уехала. Лишь на следующее утро полисмены нашли озябшего и перепуганного ребёнка. Тима передали под опеку отца, который, однако, не был от этого в восторге. У него уже появились другая жена и дети, а Тим был для него укором совести, поэтому он ненавидел мальчика. Однажды, пьяный, он так ударил пятилетнего сына, что тот, падая с крутой лестницы в подвал, сломал себе обе ноги и нос.

В больнице Тим пролежал два с половиной года. Никто не приходил его навестить. «Моими единственными посетителями были мухи и медсёстры, делающие уколы», — вспомнит он позже.

Из больницы мальчик попал в детский дом, так как его отца лишили родительских прав. Тиму было восемь лет, когда у него обнаружили признаки тяжёлой болезни. Его признали нервнобольным и направили в психиатрическую больницу. Лишь через девять месяцев врачи установили, что это было ошибкой.

Голодный ребёнок и Святые Дары

Из больницы его забрала одна женщина, которая должна была стать его приёмной матерью. Однако Тиму не повезло и на этот раз. Из-за голода ребёнок часто страдал от головной боли и боли в желудке, спал он на смрадном тюфяке в углу чердака. Однажды приёмная мать отправила мальчика одного делать уборку во всей церкви. Голодный и уставший Тим вспомнил, что во время воскресной службы священник раздаёт людям белые облатки. Он открыл дарохранительницу и вынул оттуда облатки. Стал жадно есть, боясь, чтобы кто-нибудь не поймал его. «Позже я узнал от компетентных людей,— спустя годы вспоминает Тим, — что эти облатки были освящены, и что мой поступок голодного ребёнка можно назвать Первым Причастием. Тогда я совсем не думал об этом таинстве, равно как и о том, что совершил страшный грех — святотатство. Я даже не был крещён».

Постепенно атмосфера в доме становилась для Тима невыносимой. Он пробовал покончить жизнь самоубийством, однако, верёвка оказалась слишком слабой и порвалась. Несколько дней спустя его приёмная мать так избила Тима, что сломала ему руку. На следующий день она вынуждена была отвезти его в больницу. Врачи сообщили о случившемся в полицию.

Тима отдали в новую приёмную семью. Эти люди были бедны, но очень сердечны. Дядя Габи был терпелив и снисходителен, учил мальчика ухаживать за животными. Он называл его своим Пио.

К сожалению, счастье Тима длилось недолго. Однажды он играл в овине вместе с детьми хозяина. Пауло, бывший на два года старше Тима, принёс свечи и спички. Мальчики выстроили шалаш из соломы и зажгли внутри его свечу. Дети чудом унесли ноги и, охваченные ужасом, смотрели, как овин превращается в огромный факел. Полиция сразу же обвинила сироту.

Слишком беднен, чтобы плакать

В исправительном доме Тима признали опасным и установили над ним специальный контроль. Вечером страх, одиночество, тоска и отчаяние потоками слёз полились на подушку. Это заметил воспитатель. Наутро он с язвительной улыбкой вывел Тима на середину столовой и сказал: «Ну, что же, плакса, плачь теперь перед всеми!». В ту минуту в сердце Тима произошла жестокая перемена. «Я был слишком беден и не имел права на слёзы. Поэтому я был вынужден обманывать свои страдания. Я должен был закрыть ворота моих глаз и двери моего сердца. Слёзы постепенно уступили место злости, рыдания свернулись в клубок ярости. Вся накопившаяся во мне агрессия против ненависти, которую я испытал на себе, превратилась в огонь, жгущий меня изнутри. Меня начала пожирать жажда мести».

Следующие три месяца были полосой постоянных унижений, необоснованных обвинений, жестоких наказаний и насмешек со всех сторон. Однажды, когда Тим уже ни на что не надеялся, прозвучал окрик охранника: «Генар, к тебе пришли!». Спустя шесть месяцев после пожара дядя Габи не забыл о Тиме. Мальчик почувствовал, как сильно забилось его сердце. Он смотрел в глаза стоящему перед ним мужчине и видел в них печаль и угрызения совести. Дядя Габи признал, что в день, когда случился пожар, он подчинился своей жене, которая вызвала полицию и сдала мальчика. Он не мог себе этого простить. «Ты придёшь ещё? — спросил Тим. — Да, приду, мой Пио, приду». Его Пио чувствовал, что никогда больше не увидит дядю Габи. Этот визит, однако, сослужил повергнутому в отчаяние ребёнку неоценимую услугу, не позволив его сердцу окаменеть до конца. За эти несколько минут в нём ожило нечто бесценное. Появилась новая щёлочка для чувств. Тим решил бежать, чтобы спасти свою жизнь от ненависти.

Коготь зла

Париж пленяет, очаровывает, особенно если тебе двенадцать лет и ты впервые в жизни вдыхаешь запах свободы. «Мадам Жирафа» (Эйфелева башня) гордо возвышается над городом.

На деньги, которые ему дал какой-то прохожий, Тим купил билет и оказался над Парижем. Внушительно. Удовольствие, однако, продолжалось недолго. Приближался вечер, а с ним — голод и одиночество. Уставший и растерянный, Тим присел на лавку на Марсовом поле. Почти тотчас возле него появился элегантно одетый мужчина и спросил, хочет ли он заработать 50 франков. Конечно! Через минуту мальчик оказался в квартире незнакомца, который грубо изнасиловал его, после чего сунул в руку обещанный банкнот и выбросил за дверь. «Я выбежал на улицу. Моё сердце обливалось слезами. Меня трясло от холода и отвращения. Я чувствовал себя так, как будто меня коснулся коготь зла, который ранил не только моё тело, но и душу. Я был не в состоянии звать на помощь. Однако где-то в глубине сердца, там, где уже нет слов, я взывал о помощи. Я кричал, обращался к Всемогущему, чтобы Он освободил меня от этого кошмара».

Следующие три года Тим провёл в мире парижской проституции. Ему уже начинала нравиться эта хорошо оплачиваемая «работа». Так жил он до тех пор, пока снова не попал в руки полиции.

На этот раз ему повезло. Судья постаралась, чтобы его приняли в школу, где он мог бы получать какую-то специальность и одновременно зарабатывать себе на жизнь. Тим стал практикантом на стройке. Работа ему нравилась. Стал заниматься боксом и очень скоро начал одерживать победы на национальных и международных соревнованиях. Он дрался с бешеной яростью. Наконец-то у него появилась возможность дать волю своей накапливавшейся годами ненависти. Он почувствовал, что становится сильнее её. Его уже не огорчали переломы носа. В целом их насчитывалось уже двадцать семь, четыре из которых были заслугой отца. Тим научился принимать аплодисменты, стал зарабатывать много денег. Впервые в жизни он почувствовал себя «кем-то». Прошло ещё два года.

Среди людей «не от мира сего»

Тиму исполнилось 18 лет. Его послали стажироваться на стройку в Компьень, где он познакомился с парнем по имени Жан-Мари. Неожиданно Жан-Мари начал говорить Тиму о Боге, о Его любви, о какой-то Благой Вести и других удивительных вещах. Тим ничего не понимал.

Однажды Жан-Мари пригласил Тима навестить его. Парень жил в общине «Ковчег Жана Ванье». «Жители «Ковчега» не от мира сего. Они даже выглядят не так, как другие люди. Отношения между ними просты и непосредственны. Если ты им понравишься, они сразу же скажут тебе об этом. Если нет, то тебя даже не заметят. Они — жемчужины естественности в мире холодного расчёта. Здесь нет места игре. Восхитительно...» — таким было первое впечатление Тима.

В тот же вечер Жан-Мари пригласил Тима вместе со всеми навестить Иисуса. Парень был под сильным впечатлением от такой тёплой и несколько удивившей его атмосферы «Ковчега». Поэтому он согласился, думая, что речь идёт о каком-то приятеле, судя по имени, португальце или испанце. Они вошли в церковь. Там кто-то указал ему на дароносицу со Святыми Дарами и шепнул: «Это Тело Иисуса». Все опустились на колени. «Мне было трудно поверить, что люди способны пройти полгорода, чтобы в молчании стоять на коленях перед белым кружком, который они называют Иисусом», — Тим не мог прийти в себя от удивления. Он вспомнил, как в детстве от голода опустошил дарохранительницу. Оглянулся вокруг. Лица его друзей стали намного красивее, чем прежде. Они сияли каким-то удивительным светом, покоем и радостью. Всё это произвело на Тима огромное впечатление. «Тебе понравилось?» — спросил позже Жан-Мари. «Да. Это было странно. В каком-то смысле даже забавно...».

Тим стал чаще посещать общину. Там он услышал об одном священнике, с которым, как говорили ему, он обязательно должен познакомиться. О нём отзывались, как о святом, и Тим решил навестить этого «святого» отца. Он представлял себе, что увидит кого-то большого и прекрасного, как на старинных иконах, а перед ним стоял маленький, невзрачный человечек со сморщенным лицом. «К тому же он был лысый, как монахи с этикеток сыра камамбер. Я испытывал желание убежать, но вместо этого выдавил из себя: «Хотите прокатиться на моём мотоцикле?». — «С удовольствием», – ответил священник. Этого Тим не ожидал. А потому организовал настоящий показ своего «мастерства»: слалом по запруженным тротуарам, гонки по лестницам, по встречной полосе на улицах с односторонним движением... «Превосходно. Это была очень приятная прогулка!» — услышал он слова благодарности. Отец Томас добавил: «Ты хотел бы получить прощение Иисуса? Для тебя это будет очень хорошо...». Тим очень нуждался в чём-то хорошем, так что он согласился. «Это было моим возвращением из бездны. До этого в моём сердце господствовал лишь мрак. И в той зловонной трясине этот маленький священник, но с сильной, как скала, душой, начал сеять звезды. Потом он помог заре надежды взойти во мне. Он вложил в меня уверенность, что я был сотворён для счастья, проистекающего из любви, для вечности, наполненной этой любовью, заставил поверить, что всё это существует и для таких мерзавцев, как я. Он стал для меня отцом, который показал мне Отца, полного милосердия. Отец Томас стал для меня проводником Его любви», — скажет позже Тим.

Мать Тереза

Тим хотел, чтобы его приняли в общину. Однако, как оказалось, ему надо было ждать целый год. Оскорбившись, он решил никогда больше не возвращаться туда. Его израненная натура снова дала о себе знать.

В один из сентябрьских дней он решил прокатиться автостопом, не имея никакой конкретной цели. Решил, что поедет туда, куда будет держать путь его водитель. Услышал ни о чём не говорящее ему название Тезе, а прибыв туда, ощутил знакомую атмосферу. Через несколько дней он подружился с 16-летним мальчиком-инвалидом из Бельгии. Фредо пригласил его к себе домой на Рождество. Он также принадлежал к общине «Ковчег». Тим замечательно провёл время в Брюсселе и как раз должен был уезжать, когда один из опекавших его предложил остаться. Следующие полтора года он проработал в Брюсселе.

Потом Тим решил посмотреть мир. Он объехал почти всю Европу. Однажды утром, покинув вагон поезда на вокзале в Риме, он заметил перед пешеходным переходом на запруженной улице маленькую старушку, одетую в необычное белое платье. Она явно боялась выйти на проезжую часть. «Могу ли я чем-нибудь помочь?» — спросил он. Женщина улыбнулась и что-то сказала по-английски. Тим провёл её до самых ворот дома, куда она шла. «Ооо! Mother!» — воскликнул человек, открывший дверь. Через минуту Тим очутился внутри и узнал, что ему выпала честь проводить саму Мать Терезу из Калькутты. Но тогда это имя ни о чём ему не говорило. Мать Тереза попросила Тима сопровождать её в этот день. Вместе с ней он навещал её друзей и благотворителей. Лишь спустя два года Тим понял, кого встретил тогда в Риме.

«Дом для тех, кого пришлёт вам Матерь Божия»

Уже давно Тим пообещал себе, что когда-нибудь женится и будет хорошим мужем и отцом, наперекор всем общепринятым теориям, из которых следует, что если у человека было трудное детство, то он обязательно станет негодяем, если его били, то и он будет бить своих детей, если его отец пил, то и ему суждено быть алкоголиком.

Мартин была из так называемой порядочной семьи. Они познакомились в «Ковчеге». Девушка первой призналась ему в своих чувствах. Тим испугался. Он не хотел рисковать, считал, что ему не удастся быть хорошим. Однако Мартин убедила в своей любви не только Тима, но и своих родителей. Вскоре после свадьбы Мартин получила приглашение на работу в Лурд, в филиал Христианского бюро инвалидов.

Перед самым отъездом молодая семья отправилась на духовные упражнения, которые проходили в молчании. Священник, который проводил духовные упражнения, предложил их участникам посетить Марту Робин — одну из знаменитых мистичек XX века, которая на протяжении 50 лет ничего не ела и не пила. Она жила только благодаря принятию Иисуса в Евхаристии. Выстроилась длинная очередь желающих. К большому разочарованию Мартин, для неё и Тима не хватило места. После обеда в микрофон зачитали имена первых семи человек из списка счастливчиков. Эти люди могли ещё в этот же день увидеть Марту. Оказалось, что Тим и Мартин стояли первыми в списке. Мартин воскликнула: «Но мы ведь не записывались!». Двести пар глаз застыли в изумлении.

Тима трясло, как в горячке. Он был более, чем уверен, что как только он войдет в её комнату, Марта закричит: «Иди прочь, сатана!». Когда они вошли, Мартин сказала, что они — молодая семья и что они с мужем очень разные. В ответ на эти слова Марта искренне рассмеялась: «Но ведь это мелочь в глазах Господа. Ваш союз должен основываться на вере, надежде и любви, а не на сходстве характеров. Ваши дети будут подрастать по мере того, как будет расти ваша любовь». Мартин сказала также Марте, что они с мужем собираются переехать в Лурд и найти там для себя дом. Марта прервала её: «Дом для тех, кого пришлёт вам Матерь Божия. Она вам его укажет».

Открытые сердца, открытые двери

Тим Генар и его жена до сих пор живут в Лурде, в доме, который Матерь Божия указала им одним из тех способов, которые обычно называют стечением обстоятельств. Вскоре после приезда в Лурд на свет появилась Эглантин. Затем Льонель, Катери и Тимоти. Появился в доме и Роже — уроженец Сенегала, отчаянно предпринимавший попытки вылезть из болота наркомании, — и многие другие...

Так начала исполняться мечта Тима и Мартин, а также поручение Марты: их сердца и двери их дома должны быть открыты не только для собственных детей, которые будут появляться на свет, но также для всех тех, кто — как Тим в детстве — будет нуждаться в тепле и помощи, чтобы не погибнуть окончательно.

Тим Генар ездит повсюду, куда его приглашают, и рассказывает о своей жизни — рассказывает будоражащую историю человека, который оказался сильнее ненависти.

Лилия Данилецкая

Данная статья опубликована с любезного разрешения Miłujcie się! в ноябре 2010 г.

Читать другие христианские статьи

Читати інші християнські статті

Наверх

Рекомендуйте эту страницу другу!